В этой непростой для Альенде обстановке 11 апреля 1972 года (за день до намеченной оппозицией «демонстрации демократии») в поддержку Народного единства четко высказался чилийский епископат. Руководство чилийской католической церкви в своем послании «За путь надежды и радости» объявило, что поддерживает проходящие в стране реформы в интересах равенства и что революционные преобразования невозможны без жертв со стороны богатых слоев общества[691]. «Богатство и роскошь… немногих являются постоянным оскорблением тех, кто живет в нищете».

12 апреля, в день открытия конференции ЮНКТАД в Сантьяго, правые провели многотысячную «демонстрацию демократии», однако на этот раз она прошла мирно – аресты лидеров ПИЛ не могли не сказаться. Активисты молодежной организации ХДП следили за порядком, а в лозунгах демонстранты избегали прямых нападок и оскорблений в адрес действующей власти. Национальная партия явно держалась в тени, уступив первую скрипку в проведении акции ХДП.

Народное единство ответило на марш оппозиции собственным шествием 18 апреля в Сантьяго, которое собрало вдвое больше участников, чем «марш демократии». Опять левые продемонстрировали, что улицы столицы остаются за ними.

Кульминацией контрнаступления Народного единства весной 1972 года могли бы стать выборы нового ректора ведущего ВУЗа страны – Чилийского университета в Сантьяго, за которыми внимательно следила вся страна. Правые выдвинули бывшего ректора Боэнингера (участника упомянутого выше совещания правых 4 марта). Альенде нашел сильного кандидата от Народного единства – Фелипе Эрреру Лейна, который несколько лет работал в штаб-квартире МБРР в Вашингтоне и никак не мог считаться безответственным радикалом. Шансы Лейны были предпочтительными, но тут неожиданно свою кандидатуру от МИР выставил племянник президента Андрес Паскаль[692]. Разногласия в стране левых (многие подумали, что племянник заручился поддержкой дяди-президента) привели их к провалу – ректором стал Боэнингер, набрав 51,8 % голосов.

ХДП организовала в начале мая 1972 года забастовку 8500 рабочих на медном руднике «Чукикамата» (всего на предприятии были заняты 9 тысяч человек). Они требовали расширения прав трудящихся по управлению предприятий и обвиняли в некомпетентности назначенных государством администраторов (в большинстве – членов компартии). За этим лозунгом явно чувствовалась рука христианских демократов – они постоянно упрекали правительство в том, что на национализированных предприятиях трудящиеся отстранены от процесса принятия решений.

Конкретные предлоги для стачки явно были высосаны из пальца. Например, механики ультимативно требовали повышения в должности одного их своих коллег[693]. Работники одного из участков потребовали выдачи им специальных бонов за вредность условий труда, что обошлось бы в 1,8 миллиона эскудо в месяц. Христианские демократы искусно попытались вбить клин между рабочими и военными – забастовщики протестовали против передачи соседней воинской части 30 построенных для рабочих квартир.

Забастовка на одном из крупнейших медных рудников нанесла по чилийской экономике ощутимый удар – каждый день простоя обходился бюджету в 800 тысяч долларов неполученных доходов[694]. Общие потери от забастовки превысили 7 миллионов долларов. Заместитель председателя ХДП сенатор Ольгин немедленно поддержал стачку, сказав, что она является следствием справедливого возмущения рабочих «плохим менеджментом» представителей компартии.

Почти синхронно с ХДП удар правительству нанесла МИР. 4 мая 1972 года один из лидеров МИР Алехандро Вильялобос (псевдоним Микки) заявил в интервью «Меркурио», что его партия создала в бедном квартале «Новая Гавана» (1700 жителей) альтернативные органы власти – народные трибуналы. Эти «трибуналы» должны были заменить собой полицию и «буржуазную юстицию»[695]. МИР также учредило некие «группы бдительности». Эти группы должны были выявлять и расследовать преступления и «аморальные действия» жителей. Естественно, «Меркурио» не преминула прокомментировать интервью Микки: левые в Чили следуют примеру своего президента и не уважают Конституцию и действующее законодательство.

Интервью миристов было как нельзя «кстати» – 5 мая 1972 года Альенде объявил о полной конфискации собственности ИТТ в Чили в качестве наказания за вмешательство компании во внутренние дела страны.

12 мая 1972 года в Консепсьоне должна была состояться разрешенная властями демонстрация ХДП. Лидеры местных организаций МИР, СПЧ, МАПУ и ЛХД решили сорвать манифестацию и стали строить на пути следования демохристиан баррикады (МИР называла это тактикой «прямого действия»). В завязавшейся драке погиб один человек, член МИР. КПЧ решительно осудила выходку МИР, которая «ведет страну в пропасть»: «Если вообще лишить оппозицию права выражать свое мнение, то страна расколется на два лагеря, которые, в конечном счете, столкнутся в гражданской войне. Ультраправые и ультралевые сектора работают в этом направлении, а «Меркурио» публикует одновременно и фашистов из «Патриа и Либертад», и леваков из МИР… Мы говорим: хватит! Надо изменить курс»[696].

Фактически заявление компартии было направлено и против СПЧ, лидер которой Альтамирано и сам уже давно призывал к решительной конфронтации с буржуазией. СПЧ пришлось осудить действия своей региональной организации в Консепсьоне.

Однако на пленуме ЦК соцпартии 13 мая 1972 года Альтамирано призвал правительство немедленно национализировать все предприятия, чей капитал на 31 декабря 1970 года превышал 14 миллионов эскудо (миллион долларов в ценах того периода, но реально в 1971 году эскудо обесценился почти наполовину) и экспроприировать земельные наделы площадью более 40 гектаров[697].

Как и ХДП, социалисты потребовали расширения участия трудящихся в управлении и национализированными, и частными предприятиями, что было бы, бесспорно, популярной мерой, но никак не могло улучшить и так расшатанную дисциплину на фабриках и заводах госсектора. Не ждал ничего хорошего от этого предложения и частный бизнес.

Фактически эти требования ничем не отличались от программных установок МИР.

Социалисты всегда завидовали доминирующей позиции коммунистов в КУТ (действующим председателем крупнейшего профцентра страны был коммунист Луис Фигероа). При этом в рядах компартии на тот момент находились около ста пятидесяти тысяч членов, а в СПЧ (с учетом «ленинского призыва» в 1971 году) – 40 тысяч. В соцпартии размышляли о том, не выдвинуть ли на пост главы профцентра собственного кандидата.