— Я подозреваю, что с советской стороны действует предатель…

— Возможно, в его понимании он и не предатель, если выполняет распоряжение своего руководства! А руководство, скажем, считает, что ракеты Саддаму надо отдать! Мы же знаем, например, как хорошо к нему относятся в КГБ!

— Так вы думаете, иракцы уже знают о второй паре ракет?

— Понятия не имею! Но если знают, то они либо уже вывезли их из Анголы, либо вот-вот вывезут!

— Из-за начала наступления?

— Конечно! Ведь дорога на Мавингу, с которой было видно приводнение одной из ракет, скоро будет забита правительственными частями!

Вань-Вань поразмыслил о сказанном:

— То есть если предположить, что Резидент по той или иной причине не знает о координатах падения и что о них так или иначе знают люди Саддама, единственные из советских, кто может хотя бы теоретически добраться до них первыми, — это мы?

— Если, конечно, кто-то из наших сограждан уже это не сделал! Но с другими целями!

Вань-Вань подумал еще. В какой-то момент он взглянул в сторону Петровича и Леши и с минуту разглядывал их так, как будто старался запомнить навсегда. Наконец он принял решение и сказал:

— Идем, Лейтенант, пора кое-что рассказать и нашим товарищам!

Спустя некоторое время, когда Вань-Вань вкратце поведал о сложившейся ситуации, Михаил Петрович без долгих раздумий сказал:

— Надо идти к ракетам!

— Мы можем и разделиться! — мягко ответил Вань-Вань. — У тебя, полковник, все равно повреждена нога — ты бы мог остаться здесь, в лагере!

— Ну уж нет! — буркнул тот. — Чего-чего, а торчать здесь одному — наедине со львами и партизанами — я не собираюсь! Да и голень моя получше!

Разведчик кивнул и поднялся.

— Что ж, товарищи офицеры, решение принято! До заката осталось четыре часа! Предлагаю за это время выйти к шоссе на Мавингу в районе 20-го меридиана, пересечь его и, разделившись на две команды, двигаясь по обе стороны русла реки, визуальным наблюдением установить местонахождение потерянных дальней авиацией ракет «Х-55»! В первую группу, которая будет двигаться на северо-запад, входят товарищ майор и товарищ полковник! Во вторую, которая пойдет в обратном направлении, войдем мы с товарищем лейтенантом! В случае обнаружения попыток овладения указанными ракетами со стороны представителей иностранных государств или, гм, советских граждан, чей доступ к ядерному оружию не подтвержден соответствующими полномочиями, приказываю воспрепятствовать этим действиям любыми возможными способами! В случае если одна из групп услышит звуки огневого боя, она должна немедленно выдвинуться на помощь второй! Единственное исключение — если к тому времени уже обнаружены ракеты! Если ракеты не обнаружены при первом прохождении указанного маршрута, то обеим группам необходимо вернуться к точке разделения! Время повторного рандеву — семь часов вечера завтрашнего дня, перед самым закатом! При обнаружении боевых порядков ФАПЛА встретившая наступающие войска группа должна предпринять немедленные меры для оповещения о создавшейся ситуации моих подчиненных из разведотдела! После этого — действовать согласно полученным распоряжениям! Вопросы?

— Товарищ полковник, — с надеждой спросил Леша, — а какой из групп пулемет брать?

Вань-Вань не колеблясь ответил:

— Он на тебе, Алексей, уже как родной смотрится! Так что вы его с Петровичем и возьмете! К тому же, «Калашников» ты утопил, а «скорпион» пригодится лишь в ближнем бою!

— Ребята, — обратился к ним Петрович, изображая всем своим медвежьим видом смущение, — я тут дочкам письмецо накрапал… Возьмите кто-нибудь на случай, гм, неожиданностей…

Вопреки ожиданиям Лейтенанта, у которого от подобной душещипательной сцены навернулись на глаза слезы, Вань-Вань не стал ломаться и упрашивать Петровича «не говорить глупостей». Он просто похлопал артиллериста по крепкому солдатскому плечу и положил свернутый вдвое конверт в нагрудный карман пятнистой куртки. На конверте Лейтенант успел разглядеть Деда Мороза, мчащегося на тройке поздравлять советский народ с уже подходившим к концу 1990-м годом.

Спустя час, когда четверо русских уже приближались к шоссе, к месту их недавнего привала вышли представители львиного семейства. Вожак стаи — рослый, покрытый шрамами многочисленных схваток самец — давно стал людоедом. Собственно говоря, произошло это само собою — многолетняя война вытеснила привычную дичь и в то же время регулярно оставляла непогребенные мертвые тела. Были людоедами и две сопровождавшие его львицы. Обнюхивая место недавнего обитания белых людей, они возбужденно колотили упругими хвостами по ждущей дождей красной земле. Вожак колебался: последний раз стая поела вдоволь два дня назад. Близился вечер и время водопоя. Вполне вероятно, что здесь, возле крошечного водоема, ему и его подругам должно было сегодня повезти. И тогда они смогли бы лечь спать с животами, набитыми мясом разорванной на куски антилопы. Но сладкий запах пота и экскрементов спавших здесь двуногих щекотал его ноздри, заставляя их раздуваться, и настойчиво звал за собою — в сторону близкой и опасной дороги. Бывалый самец открыл воняющую мертвечиной пасть и тихонько рыкнул. Он тоже принял решение и, больше не издавая ни звука, побежал по следу человека. Две львицы следовали за ним, жмуря свои оранжевые глаза от переместившегося на запад солнца.

Спустя каких-то пятнадцать Минут после ухода львов место недавнего привала посетила еще одна стая хищников. Впрочем, они, в отличие от желтоватых кошек, передвигались на двух ногах и были покрыты желто-бурыми пятнами американского камуфляжа. Их вожак — рослый негр с широкими плечами и выпуклой грудью атлета — дал знак рукой всем остальным. Четверо бойцов отборного отряда УНИТА с облегчением остановились, чтобы перевести дух и вытереть пот: до этого им пришлось бежать много часов, пытаясь нагнать проклятых русских. Командир группы внимательно осмотрел следы пребывания, отметив и состояние слегка прикопанных экскрементов, и следы чистки оружия, и найденные в стороне и тоже прикопанные пустые консервные банки. Увидев следы львиной стаи, он невольно улыбнулся и негромко сказал своим подчиненным на португальском языке с американским акцентом:

— В первый раз вижу, чтобы кошки выступали в роли охотничьих собак!

Еле живые от усталости африканцы вежливо и тоже очень тихо посмеялись шутке американского инструктора. Бывшего «рейнджера» боялись больше проказы, импотенции и дьяволов ночи, вместе взятых. В свое время единственный ослушавшийся его подчиненный бесследно исчез. Зато в палатке безжалостного иностранца появился светильник из белоснежного человеческого черепа. Иногда, ласково поглаживая свой трофей, он любил с нехорошей ухмылочкой поговорить на тему того, что некоторые из нас, смертных, приносят гораздо больше пользы после завершения своей бездарной жизни.

— Их четверо! — вновь перешел на серьезный тон инструктор поисковой группы. — Один хромает! Это очень хорошо! Думаю, они идут к дороге! Нам нужно перехватить их сегодня!