— Это просто сливки сливок, — заверяет он меня мрачным голосом.

— Вот и прекрасно!

Как ни странно, мне представляется только пригласившая меня дама.

— Кларин ди Арли, — произносит она с ноткой превосходства в голосе.

Уж лучше так, чем восторженная болтовня, приличествующая юной девице, а не женщине её возраста.

— Очень приятно, — вру, не забывая тепло улыбаться.

— О! Вы, наверное, захотите расспросить нас о Юдо и обо всяких странностях, которые тут происходили в последнее время? — с воодушевлением спрашивает женщина, обратившаяся ко мне первой.

Эта особа обладает довольно пышной комплекцией и от переполняющих её эмоций, всё ещё тело буквально дрожит, словно неудавшееся фруктовое желе. Даже золотистые кудряшки, свисающие вдоль длинного лица подскакивают в такт каждому слову.

— А были странности? — цепляюсь к словам.

Реакция дам немного удивляет. Они как по команде смеются.

— К сожалению, нет, — огорчает меня госпожа ди Арли. — Просто Мильен считает, что именно об этом должен в первую очередь спрашивать следователь.

— Ничего и не «просто»! — возмущается Мильен, кудряшки которой, трепещут теперь в каком-то грозном ритме. — А как же появление этого типа… как же его…

— Жоржа Менси, — подсказывает Кларин.

— Именно! — восклицает блондинка и произносит невпопад: — Чашку чёрного с цавеллой.

Я оборачиваюсь назад. Именно туда направлен взор бледно-голубых глаз женщины. От нашего столика неспешно удаляется молодой человек в фирменном фартуке заведения.

— Не сочтите за дерзость, но это самый вкусный сорт здесь, — смущаясь, объясняется она.

— Ты даже не предоставила госпоже да Мерод возможности выбрать десерт, — с улыбочкой пеняет ей Кларин.

Ох, что-то не нравится мне эта особа! Весь её благородный вид никак не вяжется с поведением, то преувеличенно женственным до глупости, то холодно-равнодушным, а то ироничным, как сейчас. Ирония явно злая.

Я гляжу на раскрасневшуюся Мильен.

— Я просто подумала, что у госпожи да Мерод та же проблема, что и у меня.

Поднимаю брови в недоумении.

— Вам ведь наверняка приходится отказывать себе в сладком? — кажется, она, окончательно растеряла остатки уверенности.

— Я не ограничиваю себя в сладком. Я его просто не особо люблю, — отвечаю мягким тоном, а сама наблюдаю за реакцией Кларин.

Она обменивается понимающим взглядом с третьей дамой, до сих пор хранящей молчание, и скрывает неприятную усмешку за чашкой чая. Выходит, в моё объяснение они не поверили. Ну и пусть! Не для них старалась. Бодрое расположение духа вернулось к Мильен, вот и славно!

— Кларин, ты должна согласиться: этот человек пугает! Госпожа Фолке…

— Милая, — перебивает её молчаливая красотка, — тебя многие пугают, а госпожа Фолке — та ещё сплетница! Её послушать, так половина приезжих страшные люди, и когда они здесь, нам, местным, следует запираться в своих домах и читать молитвы, прося об избавлении и прочей чепухе!

Госпожа ди Арли поддерживает подругу смешком и словами:

— Полностью с тобой согласна, Ирэн. Менси достоин лишь презрения… ну, в лучшем случает, сочувствия.

— Какой интересный у вас разбег в степени участия к этому человеку получается, госпожа ди Арли!

— Да, Кларин, — кивает Ирэн, — что-то много яда в тебе сегодня.

Кларин лишь фыркает. Я же чувствую облегчение от того, что эта дама сбросила маску.

— Сама посуди, предлагает она меж тем, — он подал на развод, зная, что родственники жены примут этот шаг за оскорбление и сотрут его в порошок. За что же его жалеть? За глупость?

— Допустим, до состояния порошка ему ещё далеко, — флегматичным голосом отзывается её подруга.

— О! Не начинай! В сравнении с тем состоянием, каким он обладал до развода, его нынешнее выглядит каплей в море.

— И всё равно… — Ирэн собирается упорствовать, но встретив взгляд госпожи ди Арли, покорно отступает: — Впрочем, всё зависит от того, на что претендуешь.

Обе дамочки испытующе глядят на меня. Во взоре Ирэн я читаю лишь любопытство, а госпожу ди Арли помимо этого чувства обуревает раздражение.

Вот она женская дружба! На моё счастье, именно такая её разновидность меня миновала, и, как результат, я порой не сразу улавливаю намёки и полунамёки. Но всё же улавливаю. В общем, до меня наконец доходит, что я попала в компанию трёх состоятельных незамужних дам, каждая из которых уже в том возрасте, когда не стоит особо разборчиво перебирать кандидатов в спутники жизни. Мильен, как мне кажется, это осознаёт лучше всех, но объективно у неё меньше шансов, чем у подруг, на удачную партию. Ирэн давно согласна снизить планку, но то, что она каждый день видит в зеркале в купе с проповедями госпожи ди Арли, заставляет её колебаться с этим. Сама же Кларин, обладающая несомненной красотой и благородным происхождением, свято верит в то, что достойна лишь лучшего. Неприязненный взгляд дал мне понять: лучшее, по её мнению, хозяин Фабье. Тот факт, что гощу в его доме, автоматически делает меня врагом и соперницей одновременно. О! Единый! Только этого мне в придачу к трупу не хватало!

— Это всё очень интересно. И я запомню имя госпожи Фолке. Обязательно с ней побеседую, но, возможно, вы расскажете мне и о госпоже Юдо Амори?

Тут дамы выступают единым фронтом, выражая всяческое содействие следствию в этом вопросе. Мне как раз приносят чай. Я пью его молча, внимательно слушаю и делаю записи.

Общество сплетниц я покидаю, пребывая в странном состоянии. Никак не могу отделаться от мысли, что только что побывала в храме Создателя, где прослушала проповедь о житии святой. Вообще-то я думала, что кумушки с удовольствием расскажут множество нелицеприятных историй, в которых так или иначе мелькало имя убитой, в которых нужно будет покопаться, убрать эмоции и субъективизм, оставив суть, а дальше уже работать с тем, что получится в сухом остатке, но! Я не ни единого скверного слова в адрес покойной госпожи Амори. И вряд ли такую особу как Кларин ди Арли остановило почтение к усопшей.

По единодушному мнению маленького общества Юдо Амори являла собой настоящий образец и идеал женщины. Она обладала красотой, умом, была крайне приятна в общении. Её обходительность — по словам всё той же Кларин, а она-то в этом толк знает! — не являлась притворной.

Кроме выдающихся личных качеств госпожа Амори была профессионалом своего дела. Крема, лосьоны, бальзамы и прочие косметические продукты, которые она изготавливала, были настолько высокого качества, что мои новые знакомые предпочитали покупать их, а не тратить баснословные деньги в столичных лавках.

Если бы госпожа Юдо торговала только в Фабье, она давно бы разорилась, но поскольку природа не обделила её деловой хваткой, молодая женщина смогла организовать сбыт своей продукции в Ланхотте. Цены, по которым продавались её средства заграницей, были на порядок выше тех, что она устанавливала в Дийоне. Как результат, ей не пришлось наращивать объёмы в убыток качеству, ну и предприимчивая особа избежала существенных денежных вложений.