Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алхаст покачал головой.
– Красивая история, очень красивая… Так ты хочешь сказать, что человеческие сердца и есть те места, где этого счастья предостаточно?
Сарат рассмеялась. Сарат вообще часто смеялась, ведь жизнь еще не успела поизмываться над ней, словно мачеха над падчерицей.
– Нет, вовсе нет. Яха говорила, что половинка счастья – это довольно грустное зрелище.
– Тогда расскажи мне, Сарат, о местах, где счастья предостаточно, может, и я смогу туда добраться.
– Места, где счастья предостаточно… Ты очень часто оказывался рядом с ними, Алхаст, но так и не сумел увидеть и узнать их. Глаза твои были слепы, а слух не способен был воспринять тонкие, но ясные звуки… Оставив в стороне Лощину Любви, ты поднялся на иссохший от ветров хребет – позарился на его размеры, не ведая, что в лощине и зелень сочнее, и ароматы насыщенней… Ты не узнал Лощину Любви.
Ты высокомерно прошел мимо сопки Страсти Сердца и поднялся на гору. Да, гора выше, стройнее, мощнее сопки. Но только ли в этом величие?! Ты предпочел содержанию внешность… и не узнал сопку Страсти Сердца.
Ты не удостоил вниманием рощу Страсти Тела и углубился в чащу, посчитав чащу богаче и слаще только потому, что там и деревья выше, и кроны гуще… И снова, Алхаст, тебя увлекло внешнее, видимое! Ведомый гордыней… близорукой гордыней… ты не узнал рощу Страсти Тела.
Ты махнул рукой на лесную поляну Страсти Души и вышел на равнину. Как можно, Алхаст, променять окутанную волнующей тайной лесную поляну на голую, испепеляемую нещадным солнцем равнину, где просторно только ветру и навеваемой им тоске… Не узнал ты и поляну Страсти Души.
Ты всегда проходил мимо, Алхаст, так и не сумев распознать в этом многообразии те места, где счастья предостаточно… – Сарат отдышалась, снова измерила Алхаста все тем же взглядом, загадочно улыбнулась и озорно добавила: – Открою тебе еще одну тайну, Мареты птенчик. Вторая половинка той, что живет в твоем сердце, стояла рядом и смотрела на тебя, когда ты спал. Правда, тогда она и сама не знала о том, что именно рука судьбы направила ее к тебе. До нее это дошло позже…
Проехавшись такой вот полной многозначных слов арбой по голове Алхаста и оставив на ней глубокую колею от деревянных колес, девушка вдруг умолкла. Она как-то странно, таинственно даже улыбалась, готовая, кажется, еще и еще раз протащить все ту же арбу по той же несчастной голове сына Марет.
– Оф-фай, Сарат, что это было?! – вздрогнул Алхаст, словно зверь, с трудом выбравшийся из бурлящего водоворота. – Ну и ну… Овраг, холм какой-то, роща, лесная поляна… Да как же мне было узнать их, если меня, щенка полуслепого, не вел за руку поводырь? Даже не намекнул никто о существовании такого изобилия. Теперь-то, после твоей повести, буду искать эти волшебные места только вместе с проводником, который знает к ним дорогу и сам не раз бывал там. Тогда-то точно их найду. Один я вряд ли справлюсь с такой сложной задачей. Чего доброго, еще потеряюсь. В следующий раз, когда буду выходить на поиски счастья, я приду посоветоваться с тобой, испросив дозволения у Мизан… С этим ладно. Ты мне другое скажи, Сарат. Что ты имела ввиду, говоря, что рядом со мной кто-то стоял, когда я спал? Если это была та самая половинка счастья, что должна была соединиться с той, что в моем сердце, почему она не разбудила меня? Или почему не дождалась, пока сам не проснусь?
– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Может, постеснялась… А может, просто испугалась. Она же не могла знать, как ты отнесешься к ее появлению у своего ложа.
– Она, эта половинка счастья, поступила плохо, Сарат. Она не должна была уходить, если могла сделать меня счастливым. Да еще с такой поспешностью, не позволив мне даже взглянуть на нее, – с напускной грустью произнес Алхаст. И вдруг рассмеялся. Громко и от души. – Подожди, вот появится она еще раз, я ее сцапаю, как волк ягненка. Тогда-то она не вырвется из моих рук.
Сарат этот смех Алхаста вовсе не понравился. Было в этом его веселье что-то игривое… Чувствовалось и еле скрываемое равнодушие к ее блестящей, как казалось самой девушке, и лихо закрученной словесной интриге, которую она так старательно сплела. Самолюбие юной красотки, конечно же, было задето. Но скрыть это для нее, разумеется, не составило труда…
У самого аула дорога раздваивалась. Алхасту надо было идти прямо, Сарат же предстояло свернуть влево. Молодой человек и девушка остановились, чтобы попрощаться.
– Когда придешь за своим пакетом? – не без кокетства спросила Сарат.
– Дарю его тебе, Сарат. И спасибо, я получил удовольствие от общения с тобой. Ты прекрасная рассказчица.
– У меня еще много интересных историй. Приходи послушать, с удовольствием поведаю их тебе.
– Спасибо, Сарат, боюсь, я тебе быстро надоем. Да и времени у меня нет, должен еще съездить кое-куда. Может и надолго. Прощай, Сарат.
Алхаст повернулся, намереваясь уйти.
– Есть у меня для тебя, Алхаст, и другие истории, – вдруг сказала Сарат. – Истории, которые тебе будут интересны и которые ты непременно должен услышать. К примеру, о книге, которую ты так крепко держишь подмышкой.
Алхаст резко обернулся и уставился на Сарат.
– Что ты можешь рассказать о моем тептаре?
– А ты приходи, и услышишь, – с деланной таинственностью в голосе ответила Сарат. – Это не те истории, которые следует рассказывать, стоя на перекрестке, на глазах у всего аула.
– Ты хоть намекни, вдруг ничего интересного в этом и нет…
– Хорошо, намекну. Чтобы ты не подумал, будто Сарат любительница болтать попусту… Есть люди, которые интересуются твоим, как ты его назвал, тептаром. Они ищут его, чтобы присвоить себе. Знают они и тебя, Алхаст, и все время следят за тобой. Кстати, то что тептар именно у тебя, а не у кого-нибудь другого, тоже им хорошо известно.
С этими словами Сарат повернулась и пошла.
– Кто эти люди, Сарат? – крикнул
