Обычно люди, которые называют себя «религиозными» (и, следовательно, могут иметь РДМО), со значительно большей вероятностью жертвуют время или деньги – независимо от их доходов – на благотворительность, как религиозную, так и нерелигиозную[806]. Но некоторые утверждают, что РДМО мало что меняет. Рон Сайдер, американский активист евангелического движения за социальную справедливость, считает, что практический материализм победил в жизни большинства людей, которые заявляют о своей вере в ошибочность материализма. Сайдер вовсе не скептик и не циник. Напротив, он заявил журналу Christianity Today: «От этой статистики у меня разрывается сердце. От нее мне хочется плакать»[807]. Он отмечает, что хотя религиозные люди в США жертвуют больше, чем другие, за последние десятилетия пожертвований стало меньше, несмотря на то, что доходы выросли.

В 2005 году палеонтолог Грегори С. Пол[808] представил обзор данных из 18 стран, утверждая, что религиозная вера вносит свой вклад в высокий уровень социальных болезней, в том числе убийств, самоубийств, болезней, передающихся половым путем. Как и следовало ожидать, его заявление получило широкую огласку, его публиковали под такими заголовками, как «Для общества хуже, когда на его стороне Бог»[809].

Одним из аспектов работы Пола, который не был так широко разрекламирован, стал сделанный им акцент на том, что он не пользовался стандартными социологическими инструментами – такими, как регрессионный и многовариантный анализ. В итоге он получил специфические результаты, не сопоставимые с широким спектром данных, указывающих в противоположном направлении. Эксперт в области изучения общественного мнения Джордж Х. Гэллап-младший спрашивал напрямую:

В общем, социологи пользуются согласованными статистическими методами, чтобы обеспечить получение ключевой актуальной информации о результатах сравнения населения разных стран. К примеру, в стране, средний возраст жителей которой – 18 лет, можно ожидать более высокого уровня бандитских разборок, чем в той стране, где средний возраст – 40 лет. Убеждения, конечно, играют ключевую роль, но при оценке этой роли нам следует спросить: кого вообще может прельщать перспектива присоединиться к уличной банде? Согласно Гэллапу,

Как правило, отмечал он, исследования показывают: чем выше приверженность человека духовности, тем больше времени, сил и денег он тратит, помогая другим.

Одним из препятствий на пути к пониманию эффектов РДМО стали заблуждения. Например, в научных кругах (где религиозных верующих гораздо меньше, чем среди широкой публики), распространено убеждение, что большинство евангелических христиан-американцев – большинство утверждавших, что получили РДМО, – непоколебимые представители правых христиан.

На самом же деле, как указывает Чип Берлет в The Public Eye Magazine, лишь 14 % американского электората отождествляет себя с правыми христианами, несмотря на то, что не менее 33 % (в зависимости от опроса) считают себя «родившимися снова». Почти половина тех, кто назвался представителями «религиозных правых», даже не голосовали на выборах 2000 года. Чернокожие приверженцы евангелической церкви, которые голосовали, с ошеломляющей частотой выбирали либеральных кандидатов[812]. Ключевые различия между людьми, которые называют себя евангелическими христианами, харизматичными или возродившимися в вере, на самом деле несущественны для политики: важна вера, что личный духовный опыт необходим исполненной смысла жизни[813].

Если истина нужна нам для чего-нибудь, кроме нее самой, значит, нам не нужна истина. Таким образом, как предостерегают Гаральд Уоллак и К. Гельмут Райх, чисто утилитарный подход к духовности в действительности невозможен: