— А другая, значит, я, — сообразила Пони. — Уж не думаешь ли ты, что Роджер…

Пони оборвала вопрос на полуслове. В ее голосе послышалась тревога.

— Если бы ты захотела, он бы все сердце отдал тебе, — сказал Смотритель. — Но ты не волнуйся, девонька. У Роджера нет таких помыслов. Он слишком ценит дружбу с тобой и хорошо помнит про дружбу с Полуночником.

Пони вновь улеглась на ковер из листьев, раздумывая над словами кентавра.

— Получается, Роджер рвется в Палмарис, чтобы найти себе жену, — произнесла она не столько спрашивая, сколько утверждая.

— Хотя бы подружку, так я думаю, — ответил кентавр. — Что ж, по-твоему, его за это стыдить надо?

Вопрос и довольно резкий тон, каким он был задан, удивили Пони.

— Неужели ты забыла, что это значит — любить? — тихо и сочувственно спросил кентавр.

— И это ты мне говоришь? — язвительным вопросом ответила Пони.

Она не могла припомнить, чтобы Смотритель когда-нибудь был влюблен в свою соплеменницу. Пони казалось, что он вообще единственный в мире кентавр!

— У нас все малость не так, — объяснил он. — Мы знаем, как…

Он замолчал, запнувшись, и стал смущенно прочищать горло. Звук этот напоминал грохот валунов, катящихся один за другим по каменистому склону.

— Нас тянет на любовь раз в пять лет, не чаще. И всегда новая подруга. Бывает, правда, что та же самая. А когда у нее появляется кентавренок, она растит и воспитывает малыша одна.

— Получается, ты не знал своего отца, — заключила Пони.

— Знал, что он где-то есть, и этого довольно, — ответил Смотритель.

По его тону Пони не могла уловить, сожалеет он об этом или нет.

— Но у людей все не так, у вас — другая история, — продолжал кентавр. — Я давно наблюдаю людей. Не получается что-то у вас счастье поодиночке.

Пони довольно сердито посмотрела на него. Она понимала, что замечание Смотрителя целиком адресовано ей.

— Может, у тебя снова проснется желание, а может, и нет, — ответил на ее взгляд кентавр. — Дело не в этом. Ты знала любовь, девонька. Огромную любовь. Такую, какой я больше нигде не видел. Ты ее знала, она и сейчас греет твое сердце.

— Я чувствую, что в моем сердце — пустота, — призналась Пони.

— Пока чувствуешь, — сдержанно улыбаясь, сказал кентавр. — Но тепло, что в тебе есть, заполнит эту пустоту, так я думаю. Важно другое. У тебя была любовь, у Белстера тоже. Вам есть что вспоминать. А Роджеру нет.

Задумавшись над словами кентавра, Пони хотела возразить, но промолчала. Смотритель был прав. Роджер жил в одиночестве, а сейчас его возраст и состояние души требовали большего, нежели дружбы и друзей. Действительно, в Тимберленде у парня даже не было выбора.

Пони легла, заложив руки за голову, и стала глядеть в предвечернее осеннее небо — голубое, с пушистыми комочками белых облаков, которые ветер нес куда-то. Нет, она прекрасно помнила, что это значит, когда ты любишь и тебя любят. Чувство тепла и близости по-прежнему оставалось с ней и сейчас, когда ее любимый лежал в могиле. Наверное, в первый раз после трагедии в Чейзвинд Мэнор Пони задумалось о том, полюбит ли она снова. Вернее, захочется ли ей когда-нибудь вновь испытать любовь.

Пони оставалась со Смотрителем до позднего вечера, слушая его песни и игру на волынке. На обратном пути в Дундалис она завернула в заветную рощу и долго простояла там, предаваясь воспоминаниям.

Ей удалось поспать совсем немного. На следующее утро, оседлав Грейстоуна, Пони вместе с Роджером отправилась в Кертинеллу. Сам Роджер ехал на кобыле, которую Смотритель привел ему из табуна Дара. Дорога была легкой, и через неделю они достигли Кертинеллы.

Колин они застали дома. Пони она показалась еще более слабой и больной, чем в прошлый раз, когда они с Белстером навещали ее по пути в Дундалис. И все же у Колин хватило сил крепко обняться с Пони и Роджером.

— Я все подумываю съездить в Дундалис, — сказала она, отстраняя Пони и с восхищением оглядывая ее. — Само собой, когда мне станет получше.

— Можешь считать, что мы избавили тебя от недельной дороги, — сказала Пони, стараясь выглядеть веселой.

Колин лукаво поглядела на нее.

— Ты избавила меня не только от дороги. Ты хорошо ему отплатила, этому Сеано Беллику.

Роджер вопросительно уставился на Пони.

— Был тут такой человек, — пояснила она. — Явился к нам с Белстером, когда мы заночевали в поле. Я всеми силами пыталась убедить его уйти.

— И еще как убедила! — с усмешкой проговорила Колин и, обращаясь к Роджеру, добавила: — Представляешь, оттяпала ему кисть правой руки, а его дружку пустила в глаз стрелу. Этот Сеано на другой день явился сюда. Выл от боли и вконец тронулся. Потом со всех ног пустился в Палмарис. Правда, я слышала, где-то по дороге его прибили.

— Невелика потеря, — отозвалась Пони.

— Может, конечно, это только сплетни, — сказала Колин.

Тут она зашлась кашлем и долго не могла остановиться.

— Мы давно не получаем вестей с юга, — наконец смогла продолжить Колин. — Знаем лишь, что крестьяне успешно собрали урожай. Вот и все.

— А брат Браумин по-прежнему настоятель в Сент-Прешес? — спросила Пони.

— Да. Теперь ему легче. Герцог Калас прошлой зимой сбежал, смотался в свой Урсал, — ответила Колин. — Шамус, мой двоюродный брат, прислал весточку. Он вернулся в Палмарис и теперь служит у нового барона. В городе все любят настоятеля Браумина.

— Рад буду снова увидеться с ним, — сказал Роджер.

— Так вы едете дальше? — поинтересовалась Колин.

— Роджер — да, а я приехала повидаться с тобой, — ответила Пони.

— Тебе повезло, — сказала Колин, обращаясь к Роджеру. — Завтра в Палмарис отправится караван.

— Честно говоря, я хотел некоторое время побыть здесь, — признался Роджер.

— Говорят, скоро начнутся ураганы, — сообщила Колин. — Если хочешь без хлопот добраться до Палмариса, придется тебе ехать с этим караваном.

Роджер взглянул на Пони. Она пожала плечами. Оба с самого начала знали, что рано или поздно им придется расстаться, и, как говорил Роджер, очень и очень надолго.

— Тебе надо будет разыскать Джанину-с-Озера, — велела парню Колин. — Она пристроит тебя на какую-нибудь повозку.

Они еще немного поболтали о разных разностях. Колин угостила их горячим тушеным мясом и печеньем. Потом она рассказала Роджеру, где найти Джанину.

— Почему ты до сих пор болеешь? — резко спросила Пони, когда за Роджером закрылась дверь.

Колин вздрогнула, словно ей дали пощечину.

— Не очень-то это по-дружески, — тихо сказала она.