— Значит, — спросил я, — наступление прервано?

Он покачал головой.

— Вряд ли. Туда все время подходят войска из Турнедо.

— В каком направлении могут двинуться?

Он посмотрел исподлобья, мне показалось, что хочет выругаться за глупый вопрос.

— В любом, ваша светлость. В замках не осталось больших гарнизонов. Три четверти рыцарей, если не больше, ушли с вами в Сен-Мари. Укрепления продержатся недолго. Гиллеберду достаточно начать атаку на любой замок с двух сторон, у защитников просто не хватит людей, чтобы охранять стены по всему периметру!

— Кто-то уже сдался? — спросил я.

Гонец смотрел прямо и бесстрашно.

— Никто не сдался, ваша светлость. Но уже трое пограничных лордов согласились принять защиту короля Гиллеберда в обмен на добавочные вольности. Еще пятеро колеблются, торгуются. Если и они примут условия короля Турнедо, ничто не помешает его войскам идти в глубь Армландии.

Сэра Жерара, похоже, испугал мой вид, он сказал торопливо:

— Ваша светлость, это еще не разгром! Хотя, конечно, король Гиллеберд — великий политик и умелый стратег. Он всегда умел ждать.

— Еще бы, — проговорил барон Альбрехт непривычно для него тяжелым голосом, — удачнее времени не выбрать. И само наступление ведет хирургически точно и умело.

Он отвел от меня взгляд, чтобы не сказать, что я, редкостный дурак, оголил Армландию, которую клялся защищать. Более того, даже сейчас ничего не могу сделать! Войско завязло в Гандерсгейме, ни одного человека не могу оттуда снять, тем более что там проклятый десант с моря…

В голове зашумело, весь мир застлала серая мгла. Мне показалось, что теряю сознание, и с ужасом понял, что удар оказался тяжелее, чем если бы просто обухом в лоб.

Как сквозь вату донесся обеспокоенный голос сэра Жерара:

— Что с ним? Ваша светлость, попейте водицы…

Я, все еще в полубессознательном состоянии, покачал головой.

— Возьмите сэра Иоганна, накормите. Я буду думать… Не может быть, чтобы не отыскалось выхода. Не может такого быть…

В глазах все еще серая мгла, но я слышал шорох и топот ног, когда они осторожно оставляли потерпевшего сокрушительное поражение лорда наедине с его мыслями.

Я сжал голову ладонями, перед глазами постепенно мелькающие светлые мушки разрослись в пятна, слились воедино, я все в том же кабинете, но теперь никогда не буду чувствовать себя в нем так беспечно, как раньше.

Тоска такая, что броситься бы в бой и красиво погибнуть, но и это не получится, все равно потом демократы все обосрут и обгадят. Вон отчаянное желание моего тезки, короля Ричарда II, броситься в бой и либо победить, либо погибнуть они в духе своих подлых и трусливых душ истолковали как желание убежать с поля боя. А ведь Ричард, не найдя коня, пешим ринулся в бой, чтобы отыскать и убить последнего из Ричмондов. Он его отыскал, но уже был настолько изранен, что в поединке пал от его руки.

Но, увы, все плебеи уверены, что король был трус и хотел бежать так отчаянно, что предлагал за коня полцарства. Еще бы, они именно так бы и поступили! Кстати, почему полцарства? Ах да, из той дури, где одному дураку другой дурак предлагает руку царской дуры-дочери и полцарства в придачу…

Я ощутил, что мой мозг, стараясь увильнуть от осознания катастрофы, привычно подсовывает моменты, где все дураки, а я такой умный, все понимаю, и хотя та умность в придуманном мире, но там так комфортно, что не нужны даже наркотики или дурманящее вино.

И вдруг заметил, что в кресле напротив в свободной позе расположилась леди Бабетта, очень серьезная, хотя все такая же ослепительно красивая и сочная.

Взгляд ее прекрасных глаз полон сочувствия, но, когда увидела, что я пришел в себя, заговорила ровным и позванивающим, как клинок остро отточенного меча, голосом:

— Сэр Ричард… у меня в руках указ Его Императорского Величества.

Я насторожился, никогда ее голос не был еще так сух, спросил, в свою очередь, сдержанно:

— Да? Что-то в последнее время Его Императорское Величество весьма благосклонен ко мне.

— Сама удивляюсь, — ответила она легко, но все так же без улыбки. — Чем-то вы его заинтересовали.

— Что за указ?

Она помедлила с ответом, ее глаза рассматривали меня испытующе.

— Очень серьезный, сэр Ричард. Очень. И от того, как вы поведете себя, будет зависеть очень многое. Вы даже не представляете, насколько.

— Ну-ну, — сказал я, хотя от ее легкого голоса повеяло холодом. Не смертельным, но достаточно колючим, чтобы я подобрался и спросил уже другим тоном: — И что же?

Она протянула мне свернутый в трубку и запечатанный магическими печатями лист, которые может сломать только тот, кому предназначено.

— Читайте.

— Вы знаете, — уличил я, — о чем там. Скажите своими словами. Без пышных титулов, что занимают половину текста, а то и больше, без предисловий…

Она кивнула, все так же не сводя с меня пристального взгляда.

— Как скажете, сэр Ричард. Еще раз предупреждаю, отнеситесь к написанному со всем вниманием, которого вам частенько недостает. И уважением, которого вы вообще ни к кому не испытываете. Император хорошо знает ваши планы.

Я спросил резко:

— Какие именно?

Она ответила уклончиво, но не опустила взгляд:

— Пока речь о желании ваших северных лордов посадить вас на королевский трон Сен-Мари. Да и вашем тоже. Я уже сообщала вам, сэр Ричард, о неудовольствии Его Императорского Величества такими опасными стремлениями. Сейчас же Герман Третий, будучи убежденным сторонником легитимной власти, запрещает вам принимать их предложение.

Я пробормотал:

— Ого!.. Даже запрещает? Сперва пряники, титулы, а теперь вот наконец-то и плеть?

Она позволила краешкам губ сымитировать подобие улыбки.

— Пряник тоже есть. В случае послушания воле Его Императорского Величества вы получаете титул фюрста с соответствующими регалиями и знаками отличия. Это легитимно и будет признано всеми государями.

Я приподнял иронически бровь.

— Всего лишь фюрста? Мне казалось, эрцгерцог выше…

Она покачала головой.

— Вы же знаете, в разное время и в разных странах старшинство нарушается в силу местных условий и особенностей. Иногда нарушается весьма сильно. В этих краях фюрст почти равен эрбпринцу, что значительно выше герцога и эрцгерцога. В давние времена фюрсты стояли в иерархии правления сразу после короля, если вы этого раньше не знали… Или знали? К сословию фюрстов относятся эрцгерцоги, герцоги, ландграфы, маркграфы, пфальцграфы, а также, что для вас особенно важно, архиепископы и епископы. Ну, как духовные фюрсты.