Один пример. Милль говорит, что труд сам по себе неизбежно содержит для человека неприятные, отрицательные стороны (позднее это было названо в английской науке как «антиполезность труда»). Чернышевский отчасти соглашается с автором, но далее подробно и как-то даже навязчиво объясняет читателям, что такое понятие о труде возникает лишь «при нынешнем состоянии общества», т. е. при эксплуатации человека человеком. «Есть теория» (читай: теория социалистов. – А. А.), согласно которой при устранении этой «внешней обстановки» труд может стать привлекательной деятельностью[307].

Социалисты-утописты, особенно французские, не ставили своей задачей объективный научный анализ экономики современного им капиталистического общества. Чернышевский подходил к нему не только как критик, но и как глубокий аналитик, стремясь опереться на достижения предшествующей науки. Поэтому, вероятно, не совсем прав Плеханов, когда он пишет: «…для него, как и для всех других социалистов-утопистов, главная задача науки заключалась не в изучении объективного хода, развития нынешнего общества, а в исследовании того, каким должно быть будущее общество»[308].

Если Чернышевский и остался социалистом-утопистом (иным социалистом он объективно и не мог быть), он сделал большой шаг вперед по сравнению со своими предшественниками.

Экономическая теория трудящихся

Теорией трудящихся Чернышевский называл «теорию, соответствующую потребностям Нового времени, в противоположность отсталой, но господствующей теории, которую будем называть теорией капиталистов». Основной принцип теории трудящихся (социализма) Чернышевский прямо увязывает с тезисом Смита, согласно которому стоимость создается исключительно трудом. Потому «правило здравого смысла» (подчеркнуто мной. – А. А.) предполагает следующее: «Произведение должно принадлежать тому, кто произвел его. Задача состоит только в том, чтобы открыть способы экономического устройства, при которых исполнялось бы это требование здравого смысла»[309]. Против социализма «последователи теории капитала» (так автор называет буржуазных экономистов) выдвигают «дикое» понятие о естественности и искусственности экономических учреждений. Но «естественность» капитализма есть лишь удобная форма прославления строя, который с более высокой, общечеловеческой точки зрения вовсе не является естественным. Столь же нелепо утверждение об «искусственности» социализма, который в действительности соответствует принципам справедливости и гуманности.

В этих рассуждениях воплощены как достоинства, так и недостатки теоретических взглядов Чернышевского. Мы встречаемся вновь с утопическим требованием «полного продукта труда» для рабочих и с такого же характера утверждением, что капитализм противоречит здравому смыслу, а социализм соответствует ему.

Сам Чернышевский считал, что он только подошел к созданию экономической теории трудящихся. Заканчивает он свои очерки по Миллю, обещанием завершить эту теорию. Мы можем только гадать, какой вид приобрела бы его система политико-экономических идей, если бы он мог работать над ней еще 10–15 лет.

В теории трудящихся Чернышевского можно выделить три стороны: критику крепостничества, критику капитализма, обоснование социализма. По своей классовой природе это идеология крестьянской демократии, заинтересованной прежде всего в уничтожении феодально-помещичьей земельной собственности и эксплуатации крестьян. Но в условиях России крестьянская демократия могла быть единственной общественной силой, способной бороться за интересы всех трудящихся против эксплуататорских классов и всех форм угнетения. И находившийся в зародыше русский городской пролетариат, и рабочий класс Запада могли быть союзниками крестьянства в революции, которая была бы одновременно антикрепостнической и антикапи-талистической.

При ближайшем рассмотрении идея полного продукта труда превращается у Чернышевского в систему социалистического производства и распределения. Поскольку будущее принадлежит крупному производству, необходимо внедрение принципа товарищества, какой-то высшей, социалистической формы кооперации и ассоциации. Наемные рабочие превращаются при этом в «хозяев-производителей», т. е. являются собственниками средств производства и его продукта. Они же коллективно устанавливают порядок распределения продукта или денежной выручки от его продажи.

Основу буржуазной политэкономии – теорию стоимости и распределения – Чернышевский стремился обратить на пользу социализма. Действие закона стоимости, считал Чернышевский, при капитализме сводится к тому, что труд делается товаром (чего не должно «по-человечески» быть), а меновая стоимость становится единственной целью производства. Подлинную важность в товаре имеет внутренняя ценность (своего рода общественная полезность), но она может стать регулятором производства и его пропорций лишь при социализме.

Перспективы капитализма с точки зрения судеб рабочего класса Чернышевский воспринимал лишь в самых крайних вариантах и склонялся к идеям «железного закона заработной платы» и рабочего фонда. Для него это было отнюдь не аргументом в защиту капитализма (мол, виновата природа, а не общественный строй), а, наоборот, доказательством его порочности и временности. Чернышевский, допуская справедливость теории рабочего фонда, как будто даже с некоторым злорадством спешил с ней согласиться в интересах более убедительного обоснования социализма.

Чернышевский был, так сказать, экономист милостью божьей. Проницательные и меткие замечания и брошенные как бы между прочим оригинальные мысли рассеяны по его сочинениям. Приведем лишь два примера. Он писал, что современное крупное и сложное производство по своему существу требует изменения отношения рабочего к своему труду, создания новых стимулов: «…тут уже нужно, чтобы вознаграждение за труд заключалось в самом продукте (и процессе? – А. А.) труда, а не в какой-нибудь плате, потому что никакая плата не будет тут достаточно вознаграждать за добросовестный труд, а различать добросовестный труд от недобросовестного становится все менее и менее возможным кому бы то ни было, кроме самого трудящегося»[310].

Поставлена, можно сказать, важнейшая проблема организации труда в современном обществе. Действительно, опыт показывает, что ни высокая заработная плата, ни госприемка не гарантируют добросовестный труд, для этого надо что-то еще – чувство ответственности за общее дело, за конечный результат производства. Как создать это чувство? Теперь ясно, что мы это плохо знаем или совсем не знаем.

Вызывают изумление мысли Чернышевского об оптимальном сочетании в процессе производства живого и овеществленного труда (работников и орудий), приводимые им условные числовые примеры, которые предвосхищают современный анализ методом производственных функций[311]. В ожидании суда в одиночной камере Чернышевский за четыре месяца написал роман, которому суждена была необычная судьба и долгая жизнь.

Приключения этого романа начались с того, что Некрасов, едучи из крепости на извозчике, потерял рукопись и пережил несколько часов отчаяния, пока она не была, к счастью, возвращена в редакцию «Современника» нашедшим ее случайным прохожим. Благополучно проведя роман через цензуру, Некрасов опубликовал его в 1863 г. без имени автора. Как говорит Плеханов, «с тех пор как завелись типографские станки в России и вплоть до нашего времени, ни одно печатное произведение не имело в России такого успеха, как «Что делать?». Извольте после этого указывать на тенденциозность автора, извольте повторять, что он не художник!»[312].

Действительно, поразительный факт состоит в том, что в художественном отношении «Что делать?» – откровенно слабая