— Мы близко, — чуть слышно сказала Эсс'ир. Казалось, каждое хриплое слово доставляет ей такую боль, что Оризиан даже вздрогнул от сочувствия. — Мы пойдем и попросим разрешения для вас войти в во'ан и остаться. Ждите здесь.

Оризиан мягко ответил:

— Не беспокойся. На этот раз никаких разговоров о том, чтобы быть посланными под ивы.

— Никаких, — согласилась Эсс'ир.

— Оставь нам хотя бы копье, — предложил Рот Варрину. — У нас, кроме ножа и этих посохов, нет никакого оружия.

Кажется, слова просто перекатились через киринина, он исчез на севере, оставив остальных сидеть и наблюдать за облаками, стремительно проносящимися у них над головами.

— А вы уверены, что это безопасно? — спросила Эньяра.

Не успел Оризиан вздохнуть, как Рот ответил:

— Не совсем.

— Они не привели бы нас сюда, если бы это было небезопасно, — возразил Оризиан.

— Вполне справедливо, — спокойно сказала Ивен. — Они думают, что мы избавились от погони, иначе они нас не оставили бы здесь. Эсс'ир, конечно, никогда этого не сделала бы, если бы предполагала, что для вас есть какой-нибудь риск. — Она посмотрела сначала на Оризиана, потом на Эньяру. — Ты понимаешь, что такое ра'тин? Обет, который она дала?

Оризиан не понял и нахмурился. Слово «ра'тин» было вроде бы знакомо, но он не мог сразу сказать, где его слышал. Потом он вспомнил, что его произнес Иньюрен, когда лежал у Прыжка Сарна. Оно мелькнуло, когда он разговаривал с Эсс'ир. И Эсс'ир, перед тем как их нашла Ивен в Крайгар Вайне, вроде бы говорила о том, что принесла какую-то клятву. Он просто забыл.

А Ивен размышляла вслух:

— Нет, не думаю. Уверена, что сама она тебе об этом не говорила. Я подслушала их разговор (точнее говоря, спор) об этом еще там, в развалинах. Во всяком случае, вы можете быть совершенно спокойны, она вас не оставит в опасности.

— Но они могут не договориться с этими тварями из лагеря, — пробурчал Рот.

— В долине Дерва дела обстоят немного иначе, — сказала Ивен. — На этих землях хуанины и киринины живут бок о бок. Это своего рода приблизительный, грубоватый, но все же мир, так что я скажу вам слово совета, двух, по сути. Не так свободно употребляй здесь слово «тварь». Так можно назвать врага, а здесь, как я уже сказала, дела обстоят немного иначе. Второе, никогда киринин не отдаст ни копья, ни лука, пока находится за пределами лагеря. Попроси об этом хуанин… Варрин носит полный кин'тин, и он не постеснялся бы устроить кровопролитие. Он, должно быть, любит тебя, иначе сразу угостил бы наконечником копья.

Рот впал в угрюмое молчание. Оризиан подумал, что еще недавно щитник не преминул бы что-нибудь сказать по поводу кирининской гордыни.

Незаметно шло время. Они поели и напились. Оризиан и Эньяра задремали. Вдруг из-за деревьев, на западе от них, послышался какой-то шорох. Рот схватил кинжал и вскочил. Некоторое время все напряженно прислушивались. Потом послышалось отчетливое, резкое хрюканье и звук прыжков какого-то удаляющегося вглубь леса животного.

— Болотный олень, — объяснила Ивен.

Варрин вернулся один. Он отсутствовал не более пары часов.

— Пошли, — только и сказал он.

* * *

Это был другой во'ан, совсем не такой, какой видел Оризиан. Выйдя из густого леса, они пришли на берег озера, окаймленного тростником и камышом. Зимний лагерь тянулся над болотом и частью над озерной водой и представлял собой платформы на сваях и деревянные пирсы. В нем тоже было много хижин из шкур животных, натянутых на деревянные каркасы, но эти лачуги выглядели надежнее, чем куполообразные палатки, которые Оризиан видел в лагере Ин'хинир. У платформ было привязано множество плотов из бревен, на них под навесами над дымящими кострами висела на стойках рыба. Из-под навесов разносился густой запах. Создавалось впечатление, что лагерь существует здесь уже много лет и кирининов в нем, пожалуй, вдвое больше, чем на южной стороне Кар Крайгара. Несколько ребятишек бросили свое занятие и стали разглядывать странный отряд, который Варрин привел к одной из платформ, но взрослые не обратили на них никакого внимания.

— Спать здесь, — сказал Варрин.

— А где Эсс'ир? С ней все в порядке? — спросил Оризиан.

Варрин кивнул:

— Она отдыхает. Все отдыхайте.

— А завтра?

— Это завтра, — ответил Варрин, едва заметно пожав плечами. — Здесь вам никакого вреда не будет.

Темный Путь захватил старую гостиницу Дамбы Сириана. Гостиничный штат либо умер, либо обратился в бегство, как все жители деревни. Инкаллимы Шревы поставили охрану возле кладовых с пивом и вином, но разделили часть запасов еды. В жаркой и переполненной комнате, где обычно отдыхали и утоляли жажду усталые путешественники, теперь толклись воины и стоял гвалт, крики и разговоры. Настроение у воинов, даже не подкрепленное пивом и вином, было хорошее. Почти все они принимали участие в падении Замка Андуран, и победа все еще опьяняла их.

Их продвижение по долине не встречало препятствий, пока они не добрались до самой Дамбы Сириана. Только на окраине деревни они обнаружили разношерстную толпу из двух сотен людей Ланнисов — воинов и простых жителей вперемешку — и разбили их чуть не голыми руками. Лесные твари исчезли, чтобы затеять собственную войну против Лис; почти все тарбены разбрелись грабить фермы и деревни. Никто им не препятствовал. И никто не видел Эглисса со времени стычки с Кейнином в лагере Белых Сов под Андураном. Теперь была чистая борьба — Кровь против Крови, и потому вкус у нее был приятнее.

Несмотря на толчею в комнате, вокруг одного стола, лучшего и стоявшего ближе всего к яркому огню, оставалось свободное место. За ним сидели Вейн, Шрева и Кенек. Они молча ели. С тех пор как Кейнин ушел в Кар Крайгар, Вейн и Шрева попали в фокус всеобщего внимания, стали центром военных сил, источником веры. И потому все держались на почтительном расстоянии от сестры нового Тана Крови Горин-Гир и госпожи Боевого Инкалла. Кенека, Распорядителя Охоты, почти не замечали, и выглядело это так, словно он сам этого хотел.

Шрева равнодушно, без видимого аппетита поглощала хлеб и мясо. Подошел один из инкаллимов и поставил на стол кувшин с вином.

— Я думаю, мы должны позволить себе нечто вроде праздника, — сказала Шрева в ответ на вопросительный взгляд Вейн. — Они это заслужили.

Из кухни появились инкаллимы и стали разносить такие же кувшины по всей комнате. Их встретили такими приветственными криками, что затряслась крыша. Кенек даже вздрогнул от столь бурного проявления радости.

— Мы же договорились держать это под замком, — напомнила Вейн.

Шрева холодно улыбнулась:

— Здесь как раз столько, сколько они заработали, и не так много, чтобы могли возникнуть какие-нибудь неприятности.