— Как она? — спросил запыхавшийся Оризиан.

— Сломано. Здесь. — Варрин показал на свои ребра.

— Здесь хорош был бы корень ламман, — сказала встревожившаяся Ивен. Она, прищурившись, поглядела назад, на склон. — Но сейчас у нас нет времени на его поиски.

Рот, стоявший рядом с ней, тоже оглядел самые высокие склоны. Далекие гряды облаков, которые все еще окутывали вершины, стояли глухой стеной. Ни единого намека на какое-либо движение.

— Может, они теперь, когда мы пустили им кровь, прекратят преследование, — предположил он.

— Возможно, — буркнула Ивен. — Ты позволишь на'кириму перевязать тебе руку?

Рот кивнул. Он повернулся и стал наблюдать, как Варрин, так же как и Ивен, начал шарить под курткой в поисках лекарственных и перевязочных средств.

— Ты меткий стрелок, — сказал он.

— Киринин, — резко отозвался Варрин, но немного поразмыслил и сказал более приветливо: — Не такой уж меткий. Я целил в глаз.

— И все-таки удачная попытка. Твоя стрела избавила нас от многих неприятностей.

Варрин пожал плечами, и это был уже не тот холодный жест, которыми когда-то обменивались эти двое. Они отдыхали всего несколько минут, а потом продолжили осторожный спуск, но уже по лесу. Эсс'ир пришла в себя, лицо ее, ставшее еще бледнее, чем обычно, то и дело искажалось от боли. Она прихрамывала, и Варрин поддерживал ее на ходу.

Здешний лес отличался от лесов долины Гласа. В нем преобладали сосны. Они большей частью были невысокие, истрепанные ветрами, побитые морозами, но там, где деревья росли гуще, им даже удавалось отбрасывать довольно густую тень. Вся земля была усыпана их порыжевшими иголками, но кое-где пробивалась жесткая трава. Тут и там из-под земли торчали корни, а иногда они даже проползали по валунам и скалам. Это место производило странное впечатление, вполне уместное в старинных рассказах о диких кирининах, осторожных анайнах и даже подобных волкам врейнинах.

Они вторглись в земли, по которым бродили только вольные люди, где ни клятвы на крови, ни заботы Ланнисов и Горинов ничего не значили. Оризиан подумал, что сейчас они, как никогда, в руках их нечеловеческих спутников. Это была их, кирининов, земля.

* * *

Когда сгустились сумерки, они устроили среди деревьев что-то вроде лагеря. Варрин разложил костер у основания скошенного камня и, усадив Эсс'ир возле огня, исчез в лесу, как всегда без единого слова объяснений. Оризиан предположил, что он отправился на поиски корня, необходимого для облегчения страданий сестры.

В нескольких ярдах от места их отдыха он увидел огромный спящий муравейник; высокая куча сосновых игл поднималась над землей. Ивен сидела на корточках возле кучи и ворошила ее тонким прутиком. Это зрелище показалось Оризиану странно знакомым, и он не сразу понял почему. В последний раз, когда он был наедине с Иньюреном, тот совершенно так же с помощью длинной палки искал морских ежей возле Замка Колглас.

— Что вы делаете? — спросил он так же, как тогда спросил Иньюрена.

— Отвлекаюсь от наших трудностей. Муравьи — довольно неплохая пища, когда очень голоден. — Она улыбнулась, увидев, как он невольно поморщился, и, отложив прут, с некоторым трудом поднялась на ноги. — Хотя я еще не очень проголодалась.

Потом проворчала:

— Я уже не могу так долго и так резво шагать. — В голосе ее слышался оттенок раздражения, чувствовалось, что ей очень не нравится собственная слабость.

— А мои ноги привыкают к бегу, — похвастался он.

— Ну, может быть, мы пока избавились от погони. Есть надежда, что остаток пути до Колдерва пройдем без неприятностей.

Рот сидел на камне, глядя в огонь, нож лежал рядом с ним. Оризиан посочувствовал щитнику. Рот, конечно, очень страдал, оставшись без любимого меча, поскольку не смог бы должным, как ему это виделось, образом защитить Оризиана. И Оризиан хмуро печалился, что остался без ножа, инкаллимовского клинка, не забрав его из груди преследователя.

Эньяра в своей пятнистой меховой попоне прислонилась к стволу дерева и уже дремала. Голова у нее свесилась на грудь, она тихонько посапывала.

— Нам всем нужен отдых, — тихо сказала Ивен.

Оризиан растянулся возле огня. Он понимал, что нужно опасаться всяких ночных происшествий, но так устал, что не мог даже бояться. Поэтому он довольно скоро заснул под легкое потрескивание костра.

Среди ночи его вдруг почти разбудили какие-то звуки, чьи-то приглушенные голоса. Костер еще горел, и из-за яркого света Оризиан спросонья ничего не мог разглядеть. В душе у него уже начала подниматься тревога, когда он узнал эти звуки: Рот и Варрин были увлечены беседой. Опять засыпая, он все-таки успел признать, что этот факт достоин некоторого удивления.

* * *

Их разбудил дождь. Утро было скверным. Костер быстро погас. Часть углей Варрин забросал землей, остальные раскидал ногами. По мере того как они углублялись в лес, дождь усиливался, но это все-таки было лучше, чем снег или пронизывающий ветер. Он набрели на горный ручеек и напились. Эсс'ир трудно было наклоняться, поэтому Варрин зачерпывал для нее воду ладонями и подносил ей. Оризиан представлял, каким страданием давался ей каждый шаг. Даже его рана в боку все еще давала себя знать, не болью уже, но тоже чувствительно. То, как она старалась справиться с собственной раной, только доказывало, насколько изящной она была прежде. От прежней осанки и грации почти ничего не осталось, и теперь, лишившись легкости, она напоминала птицу, которая не может взлететь.

К полудню дождь ослаб, и идти стало легче, тем более что и склон стал ровнее. Наконец настал момент, когда уклон исчез совсем, и под ногами, впервые за целую вечность, оказалась ровная земля. И перед глазами тоже. У Эньяры из самых глубин души вырвался вздох облегчения. Даже Рот не удержался от слабой улыбки.

— Добро пожаловать в долину Дерва, — возгласила Ивен. — Некоторые называют ее Долиной Слез, но мы, вероятно, можем надеяться здесь на более счастливые времена.

Варрин обменялся с Эсс'ир несколькими словами. Похоже, они пришли к какому-то согласию.

— Здесь есть во'ан. Один-два часа ходьбы, — сообщила Эсс'ир.

Никто не возразил, хотя Оризиан заметил удивление, если не потрясение, на лице Эньяры. Он и забыл, что она, в отличие от него, никогда не была в таком месте.

Он улыбнулся и как мог убежденнее сказал:

— Это будет отлично.

* * *

По всей влажной земле росли вековые ивы. Деревья были слишком старые и редкие, чтобы быть дин хемом, но тем не менее это место оставляло тревожное и нелепое ощущение, будто оно жило собственной жизнью, в которую бесцеремонно вторглись Оризиан и его спутники. Кругом множество поваленных деревьев, медленно погружавшихся в землю, обросших мхом и целыми грибными колониями.

Они остановились на поляне и сели на холмике, там земля была посуше.