Иногда я выполнял и другие поручения Караяна. Я не знал, что они преступные, поручения заключались в том, что я по должности часто ездил в Москву и Караян просил меня передавать какие-то пакеты, говоря где и кому их передать. Пакеты были размером с лист бумаги, всегда плотно запечатанные и весом два — три килограмма. Я никогда не открывал их и не знал, что там. Пакеты я передавал молодым армянам на Воробьевых горах, они сами подходили ко мне, кто это такие я не знал.

С самого начала своей службы в армянском УКГБ я обратил внимание, что там нездоровый морально-политический климат, нехорошо себя ведут. Например, все знали, что секретарь парторганизации берет деньги на машину, но ничего не говорили и не делали, я тоже ничего не говорил, потому что был молодым сотрудником. В семьдесят шестом — меня впервые взяли на пятничный просмотр — это так называли. Мы пошли в здание кинотеатра, которое было расположено недалеко от здания УКГБ, там были только сотрудники наши, человек пятьдесят. Мы сели в зале, и нам показали два фильма, один назывался Рэмбо, а другой порнографический. Потом мы пошли в буфет при кинотеатре, там был коньяк, мы начали пить коньяк. Многие сотрудники, придя в нетрезвое состояние, начали ругать советское государство, кто-то говорил, что надо отложиться от СССР и жить как отдельное государство, тогда Москва не будет забирать деньги из Армении, и мы будем жить богато, а то половина офицеров стоят в очереди на улучшение жилищных условий. Подполковник Караян тоже присутствовал, он пил вместе со всеми и рассказывал, что он работал в Америке и там у каждого рабочего есть машина и дом, а у нас машину надо ждать несколько лет. И то, что мы живем лучше есть вранье, потому что в Америке живут много лучше нас, а мы живем как нищие, потому что партия много денег тратит на оружие и на поддержку социалистических режимов, а деньги эти берет у Армении. Многие ругались, ругали советское государство и партию. Как я потом узнал, такие встречи проходят регулярно, два или три раза в месяц.

О том, что я состою в бандитской организации, я понял, когда велось расследование дела Затикяна, Стапаняна и Багдасаряна. Я входил в группу, которая выполняла задания центрального аппарат КГБ по этому делу и при расследовании мы получили доказательства, что Затикян не сам придумал сделать взрыв, а ему подсказали другие люди. И что эти другие люди — связаны с бандитами и террористами на Востоке, они то и придумали сделать эти взрывы, а Затикяна только настроили. Но руководитель группы, майор Мкртчян изъял все документы об этом из дела и не передал их в Москву, а вскоре я узнал, что одного из свидетелей, которого я допрашивал — убили (зарезали) за длинный язык. Я хотел пойти на прием к Юзбашьяну[121] но ко мне пришли Биданян и Караян. Караян сказал мне, что я враг армянского народа, если так делаю, что армяне должны держаться друг за друга. Если я пойду и кому-то что-то скажу — то убьют меня и всю мою семью, а если буду молчать — то буду повышаться по службе, как свой человек. Еще он сказал, что раз я контрабандист, меня посадят в тюрьму и в тюрьме убьют, а русские ничего не смогут сделать, чтобы мне помочь. Он сказал, что в Армении должны распоряжаться только армяне…

С этого дня я знал, что стал таким же бандитом, как все, но у меня не хватило сил как у офицера и коммуниста, чтобы раскрыть бандитов перед лицом народа. Я знал о том, что в восьмидесятом году в ереванском аэропорту произошло большая сходка, на которую самолетом доставили людей из Турции, это были армяне, но такие, которые хотели, чтобы Армения была без СССР.

Я ходил на встречи, на которых были Караян, Биданян и многие другие офицеры и не только офицеры. На них мы читали книги об истории армянского народа, все они издавались за границей на армянском языке, откуда они брались, я не знаю. Еще мы читали какие то книги, перепечатанные на машинке (самиздат), там говорилось о том, что Армения вносит большой вклад в экономику СССР, но не получает ничего взамен, что у нас много хороших заводов, но армяне работают на них как рабы, потому что армянам ничего не достается, нет машин, мало строится жилья и все такое.

После того, как Биданяна назначили на вторую линию — он взял на вторую линию меня, а когда его сделали начальником второй линии, он сделал одним замом меня, а вторым замом Кутикяна, который тоже участвовал в этих встречах и тоже был за то, чтобы Армения отделилась от СССР.

В восемьдесят шестом году убили моего бывшего начальника Манукяна Армена Вагеновича. Сказали, что он случайно попал под выстрел на охоте, но это не так. Я знаю то, что его убили, потому что потом на встрече люди, среди которых был Биданян, радовались и говорили, что собаке собачья смерть. Я спросил, что произошло — Биданян, который был пьяный, что Манукян оказался предателем, и его убили и других всех тоже убьют.

Мне по работе неоднократно приходила оперативная информация о деятельности сепаратистов и террористов, о том, что в Армении и в Карабахе не все хорошо, что идут погромы, грабежи, что расправляются с людьми. В отделе было так: вся почта, которая шла на стол Биданяна рассылалась сотрудникам, но без виз, и сотрудники сами подходили и узнавали, что нужно сделать. Часто Биданян приказывал сделать преступление — то есть кого-то избить, убить, поджечь дом. Для этих целей — у каждого из нас были подручные из числа криминального элемента, они выполняли такую работу. Мы им не платили, но записывали их осведомителями и они получали деньги от государства, хотя никогда ничего не говорили. Я знал о том, что Биданян имеет близкие отношения с гр. Сараховым, по кличке Дато Большой, большим криминальным авторитетом в Армении. Что он берет у него деньги, и что Дато Большой тоже тайный сепаратист и за армянский Карабах.

О том, что есть организация Крунк я узнал, когда нам поручили обеспечивать оперативное сопровождение этой организации. Тогда я узнал, что с этой организацией не все ладно, что активисты этой организации вербуют молодых людей, и говорят им, что надо воевать за независимость Карабаха и если центр не даст независимость, ее надо взять силой. Я неоднократно, по приказу Биданяна давал ложную информацию о том, что такое Крунк и что они делают. Но я знаю, что главный там Гарик Бабаян, и он знает всех. И я знаю о том, что от этой организации незаконно ездили за границу и обучались, в Турции у границы был лагерь и там обучали взрывам, и что это все делала американская разведка. Еще я знаю о том, что незаконно списывалось и уничтожалось изымаемое оружие, но на самом деле оно не списывалось, а передавалось в Карабах, в том числе военные автоматы.

О том что произойдет взрыв в аэропорту я не знал. Когда мы все выехали в аэропорт — я увидел, какое зло сделали, я подумал, что Бог наказал нас за то, что мы делали. Я сказал Биданяну, что не буду ничего делать больше, он посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Двадцать пятого ко мне пришел Кутикян и сказал, что Биданян застрелился, а он теперь главный, что Биданян оказался трусом. Что русские оккупировали нас десантниками, и они за это ответят. Еще он сказал, что Москва послала в Армению особых инспекторов КГБ, что ни них может пострадать много хороших людей и их надо потому убить. Но так, чтобы подумали на несчастный случай, иначе всем будет плохо. Он сказал, что инспекторов надо или заманить в горы и там столкнуть в пропасть или заманить на карабахскую границу, там устроить засаду и всех убить. Он сказал, что он возьмет на себя «горный вариант», а я должен подготовить засаду в Карабахе, и сказал, что если этого не сделаю, с моим домом будет то же самое, что и в аэропорту. Я догадался, что в аэропорту сделали они.