Данте всё ещё качает головой, не сводя глаз с Таво, который медленно вынимает себя из впадины, которую оставило во мху его тело.

— Посмотри на них, мать твою! Ты видел у кого-нибудь фиолетовые глаза?

Габриэль хмурится.

— У Фэллон.

— У кого. Ещё? — резко спрашивает Данте.

Глаза Габриэля раскрываются так широко, что теперь его серебристые радужки полностью окружены белками.

— У жителей Шаббе.

— Разве у этих дикарок не розовые глазищи?

Таво уже сидит, потирая одной рукой лоб, а другой стряхивая с белого кителя комья земли.

— Только у чистокровных, — отвечает Данте.

— Но как же защита? — восклицает Габриэль.

— По идее, её невозможно преодолеть. Так считает Марко, — бормочет Данте.

«Наверное, будет лучше, если они поверят в то, что я из Шаббе?»

Чёрный дым окутывает мои плечи, он такой прохладный и гладкий, словно туман, и почему-то похож на перья.

— Фэллон не причинят вреда, корво.

Данте переходит на рык, когда произносит по люсински слово «ворон», точно это какое-то оскорбление.

«Так на какие условия вы с Данте согласились, Морргот?»

«У меня есть кое-что, что хочет заполучить твой драгоценный принц».

Я настолько мелочная, что даже думаю, что это я, но я не настолько глупа, чтобы поверить в то, что Данте согласился сотрудничать с Моррготом только из-за меня.

«Что такое у тебя есть?»

Он отвечает не сразу, но когда делает это, то произносит свои слова с толстым налётом едкости.

«Я могу посадить его на трон».

— Бо здесь!

Гастон кидается в сторону Таво.

Несмотря на то, что следы от тела Морргота не исчезают совсем, они истончаются. И я понимаю почему, когда что-то падает к ногам Данте.

Обезглавленный попугай.

При виде ещё одного мёртвого тела я сглатываю.

Не то, чтобы я собиралась по нему скучать, но всё же…

Принц подаётся назад одновременно с резвой кобылой Габриэля. Эльф резко вздыхает, после чего его начинает тошнить аккурат на лицо Таво.

Рыжий фейри наотмашь ударяет маленького крылатого человечка и вырубает его. А затем он смотрит на то, как жизнь покидает тело птицы, вероятно, представляя себя лежащим на его месте.

— На какие условия ты согласился?

Подняв глаза, которые блестят от ужаса и гнева, он смотрит на меня и на дым, который обвился вокруг моей голой шеи, защищая меня.

Я хочу сказать Моррготу, что он и так уже заставил одного слишком уверенного в себе фейри подчиниться ему. И что меня вовсе не надо защищать. Но пока я не услышу, как Данте поклянется в том, что будет вести себя хорошо, я готова оставаться под защитой Морргота.

Мой крылатый страж фыркает.

«Что?»

«Ничего, Behach Éan. Ничего».

«Лжец», — шепчу я.

Наши с ним отношения может и не были простыми в самом начале, но мне кажется, что сейчас Морргот и я хорошо друг к другу относимся. Это не совсем дружба, но совершенно точно товарищество.

Таво оглядывает меня, рвота эльфа стекает с его подёргивающейся челюсти на жёсткий воротник его униформы.

— Какие. Условия? — повторяет Таво, так как Данте всё ещё не удостоил его ответом.

Данте пристально изучает тень, которая обволокла меня.

— Мы собираемся помочь Фэллон…

— Ты, мать твою, выжил из ума? — подняв плечо, Таво вытирает свою грязную щёку от остатков блестящей рвоты.

— … а взамен… — продолжает Данте, его губы едва двигаются поверх зубов.

— Марко убьёт тебя, Данте, — голос Габриэля звучит спокойно, но побелевшие костяшки пальцев, которыми он сжимает поводья, выдают его волнение.

— Он меня не убьёт.

Наконец Таво выпрямляется.

— Он это сделает, Ди.

Раздражение искажает черты лица Данте.

— Боги!

Он выбрасывает обе руки в воздух.

— Может быть, вы оба помолчите и послушаете?

Тишина.

— Мы поможем Фэллон, а взамен Лор свергнет Марко.

Я наблюдаю за тем, как вороны Лора соединяются в одну большую тень. Интересно, предвидела ли Бронвен этот момент? Эту сделку с принцем? А затем я задаюсь вопросом, не предупредила ли она Морргота о ней? Но затем кое-что странное заставляет меня позабыть об этих вопросах.

«Лор? Я думала, что именно ты должен свергнуть Марко».

— Откуда нам знать, что он не избавится от тебя, а заодно и от нас? — янтарные глаза Таво пылают так же ярко, как и его гнев.

Несмотря на то, что присутствие Морргота ободряет меня, ему не удаётся меня успокоить.

— Потому что он не какой-то там сумасшедший убийца!

— Он известен под именем Алого Ворона.

Таво хватается за седло своего коня и запрыгивает на него, после чего берётся за оба конца узды и связывает их вместе.

— И да будет тебе известно, Росси, он получил этот титул не потому, что ему нравился красный цвет.

Моё сердце начинает бешено трепыхаться, ударяясь о грудную клетку.

«Это правда?»

«Что я проливал кровь? Да».

«Но как много?»

«Как можно меньше; столько, сколько было необходимо».

Воспоминание о трупах двух эльфов в лесу возникает у меня перед глазами, которые начинают слезиться. Неужели я ожидала, что хозяин смертоносных птиц будет добрым?

«Поклянись мне, что не тронешь Данте».

Клубящаяся тень разделяется на двух воронов с двумя парами золотых глаз — одна из которых смотрит на меня; а другая — на трёх мужчин и эльфа, который уже пришёл в себя.

«Я клянусь тебе, Фэллон Бэннок, что твой драгоценный принц останется жив».

Я не поправляю его, когда он использует имя моего отца. Сейчас это не имеет никакого значения.

«И никто не причинит ему вреда», — настаиваю я. «Ни ты, ни Лор».

«И ни один из нас не причинит ему вреда».

Я жду, когда его клятва будет выжжена вокруг моих рук, но так же, как кожа Антони никак не отреагировала на мои слова, моя кожа не реагирует на слова Морргота.

Кровь ворона, должно быть, не дает возможности заключать сделки. Подождите… ведь он заключил сделку с Данте?

Прежде, чем я успеваю спросить, не выпали ли у него перья в знак заключённой сделки, Данте говорит:

— Таво, подожги конюшни, чтобы выиграть для нас время.

— Только не конюшни!

Моя грудь вздымается.

— Не там, где есть живые существа.

Данте скрещивает руки.

— Ладно. Не конюшни.

Челюсть Таво продолжает дёргаться.

— Не могу поверить, что мы собираемся довериться ей.

— Мы ей не доверяем, — Данте опускает подбородок, и его глаза становятся темнее океана в беззвездную ночь, — но мы доверяем Лору.

Если бы моё сердце проткнули стальным клинком, это было бы не так больно, как признание Данте.

ГЛАВА 67

— Габриэль, проветри грот.

Данте кивает головой в сторону чёрного купола и сбрасывает с