— Сколько же жеребят теряют табуны каждый год? — спросил Чень Чжэнь.

Чжан Цзиюань подумал и произнёс:

— В нашем с Бату табуне в прошлом году родилось сто десять жеребят. Сейчас к лету осталось сорок с лишним, то есть пропало около семидесяти — годовой убыток составил шестьдесят процентов, но среди остальных бригад это ещё считается хорошим показателем. В других бригадах доходит до восьмидесяти процентов.

Чень Чжэнь удивился:

— Какой высокий процент смертности среди жеребят! Неудивительно, что чабаны, пасущие лошадей, так ненавидят волков.

— Это ещё не всё. Жеребята, достигнув двух лет, всё ещё продолжают оставаться объектами охоты волков, лишь только достигнув трёх лет, они могут противостоять им. Однако, если встретится голодная волчья стая, они всё же не выстоят, — сказал Чжан Цзиюань.

Чжан Цзиюань помыл руки, стал помогать Чень Чжэню лепить пельмени, при этом продолжая рассказывать:

— Однако при всех этих бедах без волков тоже нельзя. Бату сказал, что если не будет волков, то качество породы лошадей будет снижаться. Если не будет волков, то лошади будут ленивыми и толстыми, не смогут бегать. Монгольские лошади очень низкие и маленькие, и, если у них не будет скорости и выносливости, их нельзя будет продать по хорошей цене, и тогда они не смогут быть боевыми лошадьми. К тому же, если не будет волков, то табуны будут быстро расти, подумай, один табун в год приносит сто-двести жеребят, если большинство не выживает, то остается всё же процентов двадцать-тридцать, таким образом через три-четыре года число лошадей в табуне может возрасти вдвое. В обычной ситуации лошадь живёт четыре-пять лет, прежде чем её продают, при этом большая часть лошадей до четырёх лет продолжает расти в табуне. А лошади больше всех уничтожают траву в степи. Улицзи говорил мне, что, кроме всяких грызунов, лошади являются самыми большими вредителями степи. Лошади едят очень много травы, одна лошадь съедает в год травы столько, сколько несколько десятков овец. Сейчас пастухи потихоньку переводят лошадей на пастбища, где пасутся овцы и коровы, этак пройдёт немного лет, и овцам и коровам нечего будет есть, и степь Элунь будет напоминать пустыню…

Он вздохнул и продолжал:

— Но сейчас здесь руководители из бывших крестьян, они постоянно вредят степи, всё им подавай только цифры, цифры и цифры! В конце концов наверняка одним махом наделают вреда: не будет ни волков, ни скота не останется, а в нашей большой степи будет кататься жёлтый песок, овцы с коровами помрут с голоду, а мы вернёмся в Пекин…

Чень Чжэнь после некоторого раздумья сказал:

— Сегодня я всё же понял, почему народ, который практически живёт в седле, считает не лошадь своим тотемом, а врагов лошадей — волков. Я действительно проникся этой темой. В этой противоестественной логике содержится глубокая истина. Это потому, что лошади — это покорные ученики степных волков и степных народов, а как ученик может стать объектом поклонения и почитания своих же учителей? А степные волки тоже никогда не покорялись людям, волчий характер и множество волчьих способностей люди изучали несколько тысяч лет и до сих пор до конца не поняли. Волки в степи на самом деле контролируют всё, стоят на самой верхней точке сложных переплетений в степи…

— Я чувствую сожаление по поводу того, что цюаньжуны и гунны исчезли. Они настолько выдающиеся народы, ведь это они самыми первыми стали поклоняться волчьему тотему, и от них всё это перенеслось сюда, до настоящего времени, и не прекратилось, — произнёс Чжан Цзиюань.

— Волчий тотем — это более древнее поклонение и верование, чем конфуцианство у китайцев, оно имеет ещё большую естественную продолжительность и жизненную силу. В системе конфуцианской мысли, например, основные положения уже давно начали устаревать и гнить, а ядро и дух волчьего тотема распускаются и цветут, как весной. Тотем волка монгольского степного народа должен стать драгоценным духовным наследием для всего человечества. И если китайцы смогут привнести к себе в загнивающее конфуцианство ростки тотема волка и таким образом укрепить характер народа, то у Китая ещё есть надежда. Но, к сожалению, тотем волка — это просто священная система, не записанная китайскими иероглифами, слабость степного народа в незнании китайской иероглифической культуры. И китайские конфуцианские историки за несколько тысяч лет общения со степными народами тоже нигде не зафиксировали письменно культуру волчьего тотема. Поэтому нам сейчас найти что-либо о тотеме волка в китайских исторических книгах — всё равно что искать иголку на дне моря.

— Однако, что там ни говори, после основания КНР правительство всегда поддерживает и награждает тех, кто истребляет волков, в степи «герои» охоты на волков скоро станут новыми национальными героями. Молодые монголы, а особенно школьники, скоро не будут знать, что такое тотем волка. Ты скажи, мы сейчас здесь это исследуем, а какая от этого польза? — спросил Чжан Цзиюань.

Чень Чжэнь ответил:

— В настоящем научном исследовании не спрашивают, есть польза или нет, есть только любопытство и интерес. К тому же можно прояснить для себя некоторые вопросы. Разве это бесполезно?

Пельмени уже были готовы, и друзья стали их есть, нахваливая:

— Вкусно, вкусно! Мясо и нежное, и ароматное! В следующий раз будет раненый жеребёнок, надо снова притащить домой.

Чень Чжэнь остудил несколько пельменей, вышел из юрты и направился к волчонку:

— Волчонок, Волчонок, кушать! — и показал ему пельменину. Волчонок испугался и скрылся в нору, а пельмени подобрали собаки. Чень Чжэнь сказал, что волчонок никогда не видел пельменей и наверняка подумал, что это камни, — недавно мимо проходили монгольские ребятишки и забросали его камнями и землёй, поэтому он испугался.

— Я хочу потискать его, он такой милый, — сказал Чжан Цзиюань.

Но Чень Чжэнь предупредил:

— Осторожнее, он к себе подпускает только меня и Ян Кэ.

Чжан Цзиюань наклонился над норой и позвал волчонка:

— Смотри, это я, тот, кто принёс тебе мяса! Мясо!

Но волчонок только оскалил зубы и не выходил из норы. Тогда Чжан Цзиюань потянул за цепь, чтобы вытащить его, только он это сделал, как волчонок с рёвом выскочил из норы, с раскрытым ртом, чтобы схватить его. Чжан Цзиюань от испуга отскочил и сделал два больших кувырка. Чень Чжэнь быстро обнял волчонка за шею и остановил его, потом погладил его по голове, чтобы тот успокоился. Чжан Цзиюань встал и отряхнулся, затем выдавил улыбку и сказал:

— Ну вот, он злой, как самый настоящий волк. Когда вырастет, то вообще не подходи. В следующий раз когда приду, то обязательно принесу ему мяса.

Чень Чжэнь рассказал о том, как волчонок выдал себя волкам своим воем.

— По моему опыту, думаю, что сегодня ночью они обязательно придут сюда. Будь осторожен, не позволяй волкам унести наше сокровище. Если волки будут нападать, вы взорвите петарды, — предупредил Чжан Цзиюань и, сказав это, ускакал к своему табуну.