— Ты ведь не послушаешь меня, не так ли? Выйдешь на бой.

— Я не могу иначе, Найл. Будь осторожен, — и скрылась в свете зарождающегося дня.

В следующий раз мы с Ягуаром встретись на поле боя, за мгновение до его гибели.

* * *

Кошмары о тех жутких часах еще долго приходили ко мне во снах. Если днём мне удавалось прогнать эти воспоминания, то ночью скрыться от них возможности не было.

Я помнила запах гари, дыма и пепла. Этот пепел забивался в нос, глаза, уши, оседал на шкуре. Помнила яростное рычание перевёртышей, которые вгрызались в болотников, прорываясь вперёд. Взрывы хлопушек, от которых закладывало уши, свет Хейдов, которые постоянно кружили над полем боя, то пуская перья-стрелы, то взрывая ахтанов сырой магией. Алика с силовыми плетями выглядела очень эффектно и завораживающе.

Ещё я помнила бессмысленный взгляд прозрачных глаз с отсутствующим зрачком и белые волосы, худые тела и длинные пальцы, горький вкус крови и запах болот. Помню, как эта грязная и липкая кровь в первые же минуты окатила меня с головы до ног.

Но я ничего не замечала. Отпустив зверя на волю, лишь наблюдала за этим безумием, получая своего рода удовольствие. Не от смерти, а от собственной причастности.

Прыгать, стараясь попасть прямо в глотку, рвать когтями и не стоять на месте, потому что любое промедление смертельно опасно. Болотники набрасывались группами и могли задавить и уничтожить массой.

Всё произошло незадолго до конца. Войдя в раж, одурманенная своими достижениями и чувствуя вкус приближающейся победы, я ринулась вперёд и оказалась отрезанной от основной массы перевёртышей.

Осознала я это значительно позже, когда, прорвавшись еще дальше, неожиданно поняла, что спину и бока никто не прикрывает. Что я осталась совсем одна на крохотном пяточке поля, со всех сторон окруженная жуткими ахтанами.

Страха не было. Лишь желание убить как можно больше этих тварей, прежде чем погибнуть самой. А они напирали, рвали шерсть, царапали в кровь и пытались укусить.

Больно. Коротко взвыв, я припала на одну лапу и оскалилась, чтобы снова броситься в бой. Солод так просто не сдаётся.

Именно в этот момент на помощь пришёл Ягуар. Огромная кошка, гибкая, изящная и немного страшная. Он одним махом подмял под себя тройку болотников, глянул на меня изумрудным взглядом и свирепо рыкнул:

— Назад, пробирайся к нашим. Живо.

— Но…

— Я задержу их! Мина! Быстро, я сказал! Не рискуй!

Послушалась. Ушла. Бросила…

Едва не падая от усталости и многочисленных ран, я стала пробивать дорогу назад, не боясь, что в спину или загривок вцепятся болотники. Ягуар меня спас и будет спасать.

Шаг за шагом, труп за трупом, я продвигалась вперёд.

Почему тогда не оглянулась? Почему не поняла, что ему нужна помощь?

А когда сделала это, было уже совсем поздно.

Как бы ни был силён Найл, каким бы могучим и ловким ни считался, но их было слишком много.

— Найл! — мой вопль пролетел над полем битвы и затерялся в шуме войны.

Ничего не видя, забыв о боли и ранах, я ринулась вперёд. Попыталась. Меня поймали за загривок.

— Куда?! Стой! — прорычала Смурая, не давая мне дёрнуться.

— Пустите! Пустите меня! Там Найл, он погибает! Пустите!

— Быстро возвращайся в замок.

— Нет!

— Быстро! Мне еще один труп здесь не нужен, — рявкнула седая волчица. — Серый, быстро проводи девчонку в замок и назад.

Меня увели.

За стенами, ничего не видя перед собой от слёз и усталости, я почти сразу перекинулась. Амулета Золотова у меня не было, поэтому как была — голая, покрытая с ног до головы кровью, копотью и пеплом — осела на землю, дрожа всем телом.

Там меня и нашёл Дарен.

— Дамина, — молодой человек упал рядом со мной на колени, стащил с себя рубаху и набросил мне на плечи. — Боги, что с тобой?

А я даже ответить не могла, так меня трясло.

— Он… он… — хрипела я, и голос пропал окончательно.

— Тебе надо к целителям. Срочно!

Маг подхватил меня на руки и быстро понёс куда-то, маневрируя между людьми и перевёртышами.

— Тут раненая, перевёртыш. Ей нужна помощь! — выкрикнул Дарен, как только мы вошли внутрь палатки.

— Боги, кладите её сюда, — к нам подбежала молоденькая целительница. — Бедная, вся израненная. Какие жуткие шрамы. Молодой человек, принесите таз с водой, её надо обтереть.

— Убили, — прохрипела я и снова задрожала. — Его убили.

— Кого? — осторожно стирая с рук грязь тампоном, спросила девушка.

— Найла… его убили. Из-за меня. Я виновата! — выкрикнула я, упала, выгибаясь в спине, упираясь локтями и пятками в кровать, и завыла, не в силах выдержать боль, которая терзала моё сердце.

Но, надо отдать должное, девушка не растерялась.

— Спи, — прошептала она, касаясь рукой моего лба, и я уснула.

Следующие несколько дней просто исчезли из моей памяти. Я почти всё время спала, а если бодрствовала, то просто лежала, смотря вверх, и ни на что не реагировала. Раны медленно затягивались, и физическое состояние постепенно приходило в норму, но что это значило, когда моё сердце было разбито и уничтожено?

А на исходе третьего дня за мной пришли, заставив жить дальше.

Четыре месяца спустя

В долине осень постепенно уступала своё место зиме. Раскрашенная яркими красками листва на деревьях уже почти вся осыпалась на землю. Небо было украшено тяжелыми свинцовыми тучами, которые будто нависали над головой, отражаясь в мутной глади пруда, а первые заморозки посеребрили жухлую траву.

Поправив опушку плаща, я окинула взглядом расстелившийся передо мной парк с выложенными камнем дорожками, которые сейчас были засыпаны разноцветной опавшей листвой, аккуратно подстриженными кустами, последними цветами и овальным искусственным прудом.

— Не замерзла? — Адена Ягуар бесшумно подошла и встала рядом со мной.

— Нет, — покачала головой и глубоко вздохнула.

За эти месяцы я начала привыкать к новой жизни, к обстановке, к большому замку, который располагался в десятке километров от столицы, а казалось, что на другом конце долины. Такой здесь был чистый воздух, покой и уют, так отличавшийся от столичной суеты и шума. Привыкшая жить на отшибе столицы, я не могла не оценить красоту замка и его окрестностей.

Я влюбилась в это место и старалась каждый день гулять по несколько часов. Леди Адена первое время волновалась, но целители уверили, что для моего восстанавливающего организма это очень хорошо и правильно. И она сдалась, но продолжала контролировать мои перемещения.