— Нет, Леонид Александрович, ничего не напутали, — весело ответил адмирал флота. — Вы, пожалуй, можете в Военно-морской академии прочитать лекцию по высадке морских десантов.

— Ну что вы, — покраснел Говоров. — Я сухопутный вояка, моя стихия — земля-матушка, а борьба на море, десанты и прочее — ваша стихия. Теперь я хочу назвать те участки фронта, где желательно в первую очередь высадить морские десанты…

Адмирал флота Кузнецов вернулся в Москву, и рано утром на связь с ним вышел комфлот Трибуц. Он сообщил, что пять стрелковых дивизий 21-й армии, как и просил маршал Говоров, кораблями и судами переброшены на Лисий Нос и что всем этим руководил командующий Кронштадтским морским оборонительным районом вице-адмирал Ралль.

— Так что у нас, товарищ нарком, идет все строго по плану и каких-либо срывов не намечается, — прозвучал в телефонной трубке голос Трибуца.

— Добро, Владимир Филиппович, я все понял, так держать! — весело ответил Николай Герасимович.

9 июня артиллерия и авиация Ленинградского фронта, в их числе и два авиаполка Балтийского флота, нанесли мощные удары по первой оборонительной полосе, и враг дрогнул; войска 21-й армии с ходу форсировали реку Сестру и к концу вторых суток вышли к так называемой «новой линии Маннергейма», захватив опорный пункт Кивеннапа. Гитлеровское командование направило на помощь сухопутным войскам эсминцы, подводные лодки и сторожевые корабли. Немало скопилось их в районе островов Лавенсари — Выборгский залив. Едва разведка донесла об этом, как Трибуц бросил в боевую работу торпедные катера. Взаимодействуя с авиацией, которая господствовала в воздухе, они блокировали немецкие корабли на стоянке, а те, которые пытались оказать помощь своим войскам, подвергались торпедным атакам. Пока в этом районе шли ожесточенные бои, наши тральщики сквозь минные поля прокладывали для кораблей новые фарватеры…

За сражениями на Балтике и под Ленинградом неотступно следил нарком ВМФ. Сразу же после возвращения из Ленинграда он поручил ВРИО начальника Главморштаба адмиралу Степанову организовать на командном пункте круглосуточное дежурство, операторам — вести на картах обстановку по сводкам, поступающим с Балтийского флота, а также строго отмечать на карте обстановку на сухопутном фронте по сводкам Генштаба. Трижды в сутки Степанов докладывал Кузнецову о положении на Балтфлоте и о боях на сухопутном фронте. На карте Николай Герасимович видел, как с каждым днем там нарастали бои, враг отступал, и 20 июня Выборг был освобожден.

«Тут уж Леонид Александрович блестяще все продумал, сумел завязать с Балтфлотом крепкий узелок, — решил Кузнецов, глядя на карту. — А как получится у Мерецкова с проведением Свирско-Петрозаводской операции?..» Будучи в Ставке, Мерецков говорил Кузнецову, что его войска станут наступать вдоль Ладожского озера, где им окажут помощь моряки Ладожской флотилии. На это Николай Герасимович ответил:

— Все, что есть на Ладожской флотилии, будет брошено на поддержку сухопутных войск, Кирилл Афанасьевич. Я уже распорядился. Там у меня хороший командующий — контр-адмирал Чероков. Кроме того, перед началом операции на флотилию прибудет комфлот адмирал Трибуц. Так что в успехе я уверен.

— Дай-то бог, — улыбнулся Мерецков.

Как же развивались события? После освобождения островов Бьерского архипелага между Ладожским и Онежским озерами готовились к наступлению войска Карельского фронта, проводившие Свирско-Петрозаводскую операцию. Мерецков, как и говорил, избрал основным направлением для наступления прибрежное — вдоль Ладожского озера. Было решено с помощью морского десанта опрокинуть оборону сильно укрепленного Олонецкого района, перерезать тыловые коммуникации немцев — железную дорогу и шоссе.

Незадолго до начала боевых действий на флотилию прибыл комфлот адмирал Трибуц, чтобы проверить, как готовится высадка морского десанта. Он спросил Черокова, согласовал ли тот свои действия со штабом фронта?

— Лично был у генерала армии Мерецкова и все обговорил с ним, — ответил Чероков. Кряжистый, крепкого телосложения, с суровым на вид лицом, он вытянулся перед командующим флотом, готовый, казалось, ответить на любой его вопрос. — Тут что важно? Бойцам первого броска закрепиться на плацдарме, а уж потом дело пойдет…

— Не пойдет, если им тут же не послать подкрепление, — сухо возразил адмирал Трибуц. — Не один десант уже погиб из-за этого.

— Поддержка первого броска, само собой, должна быть, — согласился Чероков. — Мною она предусмотрена, можете проверить.

Трибуц долго смотрел на карту того участка, где будет высажен десант, затем, глядя на Черокова, сказал:

— Я решил тоже принять участие в высадке десанта.

Лицо у адмирала Черокова словно окаменело, он побледнел.

— Вы что же, сомневаетесь в моей компетентности?

В его голосе Трибуц уловил нотки обиды. Он подошел к Черокову и, глядя ему в глаза, сурово произнес:

— Виктор Сергеевич, если бы я сомневался, ты бы не был назначен командующим флотилией. — И уже мягче добавил: — В операции всякое может случиться. Что потом будешь делать — связываться со мной, просить помощи? Потеряешь время… А я рядом, если что — сразу примем нужное решение.

Вице-адмирал Степанов склонился над картой Балтики.

— Что у вас, Георгий Андреевич? — спросил Кузнецов, входя к нему.

— Обе флотилии, и Ладожская и Онежская, готовы к операции, — ответил Степанов. — Час тому назад на проводе был командующий Ладожской флотилией контр-адмирал Чероков. Корабли уже приняли на борт бойцов 70-й отдельной морской бригады и вот-вот двинутся к Видлице. И кто, вы думаете, возглавил десант? — Степанов улыбнулся. — Капитан 1-го ранга Мещерский! Кстати, Чероков принял решение высадить десант в самом Петрозаводске. Это дело я одобрил. Вы не против?

— Рискованно. А вдруг десантники не одолеют гарнизон немцев в городе? — высказал сомнение Николай Герасимович.

— Риск есть, но Мещерский рассчитывает на внезапность. У него это получится… И все же Главморштаб считает, что к участию в операции Трибуц должен подключить морскую авиацию…

— Он это сделает, — прервал Степанова нарком. — Я вчера говорил с ним.

Через три дня в Петрозаводск с боем ворвались десантники Мещерского.

(Удачные операции Ленинградского и Карельского фронтов, а также Балтийского флота, Ладожской и Онежской военных флотилий способствовали успешному осуществлению замысла Ставки по разгрому главных сил врага и выводу Финляндии из войны. — А.З.)

Адмирал флота Кузнецов так увлекся подготовкой проекта постановления СНК СССР о создании в Ленинграде Нахимовского военно-морского училища, что не сразу услышал телефонный звонок. В трубке раздался голос Мерецкова:

— Салут, дон Николас! (Привет, Николай!) — Кирилл Афанасьевич вспомнил Испанию, где им довелось быть вместе.

Кузнецов ответил:

— Салут, амиго Петрович! (Привет, друг Петрович!)