атаками, перевоплощениями. Но больше всего отец учил меня и кое-чему ангельскому — чистейшим исцелениям, не просящим ничего взамен, возвращению души обратно в тело, не задевая память и сущность того, кто висел на волоске.

Стоит признать, что этому я училась довольно быстро. Вполне возможно, более взрослый возраст и отточенные с годами силы позволяли мне ловить всё чуть ли не налету.

Это шло мне на пользу. Всё-таки со временем с помощью своей силы я стала помогать многим людям, которые нуждались в помощи, и воздавать по заслугам тем, кто делал множество ужасных вещей и тем самым немало грешил.

Пусть небеса были этим весьма недовольны, но я хотела плевать на их мнение. Я делала то, что считала правильным и необходимым, всё остальное же не имело для меня никакого значения.

Прошло ещё шесть лет.

Себастьян был невероятно верен мне, и любовь его не угасала, а только усиливалась с каждым днём. Не менее сильно он любил и нашу дочь с каждый годом, когда Эмма становилась всё старше, умнее, ответственнее и серьёзнее.

Уже в юном возрасте она помогала вести дела поместья, и к этому времени Себастьян выписал ей в наследство «свой» замок, сразу же дав ей возможность развиваться там самостоятельно.

За эти годы мы приставили к Эмме старших демонов телохранителей, которых создала я четыре года назад: Клаус и Брэйлина.

Эти двое раньше были бедняками на улице, а теперь были обучены, как убийцы, сторожа и верные псы нашей дочери. И в то же время, они были её друзьями, которые также дорожили её жизнью.

Как ни странно, но правду о нашей жизни Эмма узнала от нас через год, в день своего рождения и по собственному любопытству, желанию и любознательности.

Себастьян и я даже познакомили её с Люцифером, вот только в Ад её не отправили. Ужасы, что происходили там, были совсем не для её глаз.

Наша девочка приняла наши семейные тайны с должным спокойствием и даже пониманием. Она была не по годам взрослой и мудрой, чем напоминала нам всем меня в её возрасте.

Но в отличие от меня, своей матери, Эмма была более открытой к миру и людям. Она всегда старалась быть честной и откровенной в общении или даже каких-то отношениях и делах, не боясь того, что её могут осудить или как-то не так понять. Также никогда не отступала в своих намерениях и решениях, отстаивая своё мнение до самого конца.

Но помимо всего этого в моей дочери был тот самый свет, которого я никогда не замечала и не чувствовала в себе самой, сколько бы мне ни твердили о нём.

Душа моей девочки была поистине чиста, светла и невинна, и я искренне желала сохранить её такой. Я не хотела, чтобы кто-то посмел сломить её или причинить ту же боль, что испытала я сама в её годы.

Поэтому Себастьян и я тщательно старались готовить нашу дочь к таким моментам в жизни. Мы учили её защищаться, как с помощью физических упражнений, трюков и выпадов, так и с помощью её способностей. И она согласилась на такое.

Уже к шестнадцати годам наша Эмма была достойной будущей главой семьи Фантомхауз, которая следила за своим младшим братом Томасом.

Вообще-то никто в нашей семье не думал о том, чтобы в нашей семье был ещё один ребёнок, но так уж получилось, и, конечно, избавляться от маленького плода не стали.

Эмма стала сестрой в тринадцать лет и очень любила и любит своего маленького брата.

Нам повезло, что и Томас унаследовал всё, что и Эмма, в том числе и доброе сердце, и очень привлекательную внешность как у отца.

И поверьте, я очень люблю своего сына, который в будущем станет настоящим рыцарем и верным подданным будущих правителей Англии.

Не смотря на возраст моих детей, визуально Себастьян старил нас, чтобы мы не выглядели на фоне наших детей слишком молодыми и не вызывали подозрение у соседей. Было совершенно ни к чему вызывать у людей, куда больший интерес к нашей семье.

Прошло ещё пятнадцать лет, прежде чем Эмма и Томас выросли и стали достойными продолжателями рода Фантомхауз.

К тому времени пришёл тот момент, когда мой отец вместе с Лилит стали действительно весьма сильно настаивать на моём перерождении. И я прекрасно понимала, что, сколько бы ни тянула время, этого было никак не избежать.

И мы с Себастьяном решились. Еще один день с семьёй, с теми, кто знал нашу тайну, и с теми, кто унесёт её с собой в конце этой жизни.

Мы общались с детьми и их парами.

У Эммы был чудесный муж из Испании, а у Томаса великолепная невеста, умная юная художница из Америки.

У Эммы и её мужа, Хосэ де Сантоса уже были близнецы, а Томас и его невеста Джэйн ещё только готовились к браку.

Только сыну и дочери мы сказали лично, что уходим, но будем наблюдать за ними и по возможности посылать о себе весточки через письма и очень редкие тайные встречи.

Признаюсь мне… Мне было больно покидать моих детей, крёстную с её семьёй, Генри и его семью и многих друзей, что я обрела в этом мире.

Но выбор был сделан, и, попрощавшись со всеми под предлогом путешествия по всему миру, Себастьян и я покинули родовое поместье Фантомхауз и уехали в Германию, где мы с Люцифером и Лилит смогли провести ритуал моего перерождения.

Ох, клянусь всеми языческими амулетами всего Мира, это был самый болезненный обряд в моей жизни.

И хотя все трое высших демонов следили за тем, чтобы я не умерла во время ритуала, мне казалось, что я заново умираю от миллиарда переломов и вновь возрождаюсь, дабы испытать эту боль по всему телу и душе. И это ощущение приходило каждую секунду и становилось всё болезненнее.

Ритуал проходил три дня в заброшенном храме, который когда-то противники религии решили предать забвению.

После ритуала я лежала в коме около месяца. Себастьян и Лилит ухаживали за моим преображением во сне, и я отчётливо помню каждое слово, что они говорили друг другу и мне.

Когда же я проснулась, прошло, по словам Себастьяна, около года. Так долго лежала я и пыталась прийти в себя.

Я вновь была юной девушкой лет девятнадцати-двадцати, и моё тело уже навсегда обрело бессмертие и мощную регенерацию.

По-вашему может показаться, что я просто спала… Однако нет.

Кома, в которой я была, внешне выказывало моё телесное