— Уступать не больно-то по моей части, — сказала Найнив, размышляя о том, что только последняя дуреха станет так упорствовать впустую. Ну не может она дышать под водой, летать, размахивая вместо крыльев руками, и направлять Силу не разозлившись.

Переведя хмурый взгляд с лужицы на Найнив, Теодрин уперла руки в бока.

— Уж это я знаю, — промолвила она нарочито спокойно. — Если верить тому, чему меня учили, такая женщина, как ты, вовсе не может направлять Силу. Для этого, как мне объясняли, необходимо быть спокойной, невозмутимой, безмятежной, открытой и абсолютно податливой. — Ее окружило свечение саидар. Потоки Воды собрали лужицу в шар, который лежал теперь на полу, словно мячик. — Прежде чем станешь повелевать, следует научиться уступать. Это непреложная истина, но ты, Найнив… Как ни стараешься, а я вижу, что ты и вправду стараешься, ты не уступаешь, а наступаешь. До тех пор, пока не рассердишься настолько, что и вовсе обо всем позабудешь.

Потоки Воздуха подняли раскачивающийся в стороны шар. На миг Найнив показалось, что Теодрин собирается запустить им в нее, но водяная сфера, проплыв через комнату, вылетела в открытое окно. Послышались громкий всплеск и испуганный крик кошки. По— видимому, запрет использовать Силу на всякие пустяки перестает действовать, когда достигаешь уровня Теодрин.

— Может, на этом и остановимся? — предложила Найнив, стараясь, чтобы голос ее звучал бодро, хотя понимала, что в очередной раз потерпела неудачу. Конечно, ей хотелось научиться направлять Силу когда угодно, но мало ли кому чего хочется? Как говорится, если бы да кабы… Если б у желаний были крылья, то свиньи бы летали… — Что толку тратить время впустую?

— Ты это брось, — сказала Теодрин, когда Найнив попыталась и косу высушить с помощью потоков Воздуха. — Отпусти саидар, пусть волосы сами сохнут. И оденься.

Найнив прищурилась:

— У тебя, часом, нет в запасе еще одного похожего сюрприза?

— Нет, не беспокойся. А сейчас начинай готовить свое сознание. Сосредоточься. Ты — бутон, цветочный бутон, ощущающий тепло Источника и готовый раскрыться навстречу этому теплу. Саидар — река, а ты — ее русло. Как бы ни был могуч поток, он всегда заключен в русло. Освободи свое сознание, оставь место для одного лишь бутона. В твоих мыслях нет ничего иного. Ты — бутон…

Найнив натянула через голову сорочку и вздохнула. Монотонный голос Теодрин навевал дремоту. Упражнения для послушниц, какой от них толк? Они на нее не действуют, иначе она давным-давно научилась бы касаться Источника, когда захочет. Лучше бы ей, конечно, заняться чем-нибудь полезным, что действительно может получиться. Скажем, попробовать уговорить Илэйн уехать в Кэймлин. Правда, при этом она искренне желала Теодрин добиться успеха, пусть бы той пришлось окатить ее хоть десятью ведрами воды. Да и не может Принятая самовольно бросить занятия, такое не дозволяется. Вот чего Найнив терпеть не могла, так это когда ей указывали, что дозволено, а что нет.

Шли часы, а они все сидели напротив друг друга за столом, который выглядел так, словно его подобрали на свалке, и повторяли тренировочные упражнения. Такие же, какие в это время, наверное, делали и послушницы. Цветочный бутон. Берег реки. Летний ветерок. Журчащий ручей. Найнив пробовала представить себя и семенем одуванчика, порхающим на ветру, и землей, впитывающей весенний дождь, и ростком, пробивающимся из почвы. Все без результата, во всяком случае, без того результата, какого добивалась Теодрин. Она даже предложила Найнив вообразить себя пребывающей в объятиях любовника, что обернулось неладно, поскольку навело на мысль о Лане, о том, как он посмел исчезнуть таким образом. Но всякий раз, когда досада Найнив давала толчок вспыхивавшей, словно сухая трава, ярости, что позволяло ей ухватиться за саидар, Теодрин заставляла ее отпускать Источник и начинать все сначала, одновременно утешая и успокаивая. Эта женщина умела полностью сосредоточиться на своей цели. Ей бы мулов учить упрямству, подумалось Найнив. За все это время Теодрин ни разу не вышла из себя — ее невозмутимость просто поражала. Найнив даже хотелось опрокинуть на нее ведерко с водой и посмотреть, что она тогда запоет, но, потрогав все еще болевшую щеку, решила, что это не самая удачная мысль.

Впрочем, болевшую челюсть Теодрин Исцелила перед своим уходом — это было пределом ее возможностей в Исцелении. Найнив, поколебавшись, решила не оставаться в долгу и Исцелила уже изрядно заплывший глаз Теодрин. Вообще-то она намеревалась оставить синяк как напоминание, чтобы в следующий раз эта особа думала, что делает, но в конце концов решила: если они Исцелят одна другую, это будет по-честному. К тому же, пропуская сквозь себя потоки Духа, Воды и Воздуха, Теодрин дрожала и задыхалась, что Найнив сочла достаточным возмещением за собственный визг, изданный, когда ее окатили водой. Конечно, она и сама ежилась во время Исцеления, но что поделаешь? Нельзя получить все сразу.

Солнце уже давно миновало зенит и клонилось к западу. По заполнившей улицу толпе пробежала рябь поклонов и реверансов, и люди раздались в стороны, давая дорогу Тарне Фейр. Айз Седай проплывала по улице с видом королевы, шествующей по свинарнику, а накинутая на ее плечи шаль с красной бахромчатой каймой казалась боевым стягом. По тому, как Тарна держалась, было видно, что она считает свою позицию прочной. В первый день по ее прибытии было куда меньше почтительных-приветствий, но, в конце концов, Айз Седай есть Айз Седай, в Салидаре сестры тоже оставались сестрами. Чтобы все уяснили себе это, двое Принятых, пять послушниц и с дюжину слуг и служанок теперь проводили немногие свободные часы за самой грязной работой: относили подальше в лес кухонные отбросы и содержимое ночных горшков и закапывали их там.

Выскочившая на улицу Найнив успела улизнуть, прежде чем попалась на глаза Тарне. В животе у нее урчало от голода, да так громко, что какой-то малый с корзиной репы за плечами бросил на нее удивленный взгляд. Время завтрака прошло в попытках проникнуть сквозь заслон, время обеда — в упражнениях с Теодрин. Причем на этом их отношения на сегодня не закончились. Теодрин велела Найнив не спать всю ночь в надежде на то, что усталость поможет там, где не помог испуг. Любой блок можно сломать, с несокрушимой уверенностью говорила она. Сломаю я и твой. Один-единственный раз ты направишь Силу без гнева, и саидар будет твоим. Навсегда.

Сейчас Найнив хотела только одного — поесть. Кухарки и поварята уже почти все убрали, но вокруг кухни еще витали дразнящие запахи тушеной баранины и жареного поросенка, заставившие затрепетать ее ноздри. Правда, довольствоваться ей пришлось всего-навсего парой яблок, кусочком козьего сыра и горбушкой хлеба. Как не задался денек с утра, так и не выровнялся.

Вернувшись в свою комнату, Найнив обнаружила там лежащую на кровати Илэйн. Та, не повернув головы, бросила на Найнив беглый взгляд и вновь уставилась в потолок.

— Ох, Найнив, что за день сегодня поганый, — промолвила она со вздохом.

— Эскаральда настаивает на том, чтобы я научила ее делать тер'ангриалы, а сил на это у нее явно недостаточно. А Варилин сделала… понятия не имею, что она сделала, но только камень, с которым она работала, прямо в ее руках превратился в шар из… ну, не совсем из огня, но… Не будь там Дагдары, которая ее сразу же Исцелила, та бы, наверное, погибла. Из находившихся там такое Исцеление больше никому было не под силу, а искать знающую сестру не было времени. Ну а потом, уже по дороге сюда, я задумалась о Мариган, о том, что если мы не можем научиться обнаруживать направляющего Силу мужчину, то, может, сумеем обнаружить то, что им сделано. Вроде бы Морейн как-то говорила, что такое возможно. Ну так вот, задумалась я, и тут кто-то дотронулся до моего плеча. Я так завопила, будто меня ножом пырнули, а оказалось, что какой-то возчик просто хотел спросить у меня дорогу. Бедняга так испугался, что чуть не пустился наутек.