частью из 12-миллионного фонда, частью из секретного фонда Русско-Китайского банка, а главным образом (свыше половины) из прибылей иностранного отделения кредитной канцелярии. Таким образом, дело и деньги, на него назначенные, попадают в бесконтрольное распоряжение отдельных лиц, не внесших пока что в него ни одной копейки собственных денег, причем ведется дилетантски. Зато Безобразов приобретает все большее влияние на ход дела на Дальнем Востоке и, назначенный 6 мая статс-секретарем, превращается в полуофициального докладчика по всем вопросам, до него относящимся.

Это положение пугает решительно всех заинтересованных министров, которые при таком обороте дела предпочитают придать ему законную оформленность. Не препятствуют этому и Безобразов и Ко, так как полученные ими деньги уже на исходе. В результате 31 мая 1903 г. утверждается устав «Русского лесопромышленного общества на Дальнем Востоке», учредителями коего значатся кроме лиц, поименованных при образовании несостоявшейся Восточно-Азиатской промышленной компании, еще гр. А.И.Игнатьев, П.П.Гессе и Н.Г.Матюнин. Были ли вложены в это дело учредителями какие-либо средства, мне неизвестно. Во всяком случае, размер этих средств держался в строгом секрете. Что касается Кабинета Его Величества, то общий размер ассигнованных им на это дело средств в виде безвозвратной субсидии достиг 250 тысяч рублей.

Тотчас по образовании лесопромышленного общества делу разработки леса в устьях Ялу придается государственное значение. Выражается это в том, что в предприятии работают лица, состоящие на государственной службе, но освобожденные от всяких иных занятий и продолжающие тем не менее получать казенное содержание. Мало того, для вооруженной защиты предприятия переводится на самую корейскую границу — в Фынь-Хувно-Чен — читинский казачий полк.

У Безобразова возникает даже мысль образовать солдатские рабочие артели для разделки леса, одетые в китайское платье и имеющие оружие, спрятанное в обозе. Когда это нелепое предположение, по настоянию Куропаткина, отвергается, Безобразов образует такие же артели из… хунхузов, которые вооружаются казенными ружьями.

Само собою разумеется, что в смысле защиты края полк этот, а тем более хунхузы не имели никакого значения. Получается, таким образом, совершенно невозможное положение. С одной стороны, мы не увеличиваем нашей военной силы, могущей оказать сопротивление натиску Японии, с другой, мы пускаем в ход все средства для того, чтобы окончательно озлобить Японию, внушив ей уверенность, что мы не намереваемся вовсе считаться с соглашением, заключенным с нею в 1898 г. относительно Кореи. Между тем к этому времени мы уже точно знаем, что таким образом мы неизбежно входим в конфликт с теми основными задачами, которые поставила себе Япония.

Действительно, уже в 1900 г. наше дипломатическое представительство в Японии отдавало себе в этом вполне точный отчет. Нашим посланником в Японии был в это время барон Р.Р.Розен, один из весьма образованных и дальновидных наших дипломатов, впоследствии предсказавший, что наш союз с Францией и Англией неминуемо вовлечет нас в войну с Германией последствия которой, даже в случае поражения немцев, будут для нас неблагоприятны. Вот этот барон Розен еще при занятии нами Порт-Артура в 1898 г. убеждал Министерство иностранных дел в необходимости для нас войти в твердое соглашение с Японией по всему дальневосточному вопросу, не ограничиваясь тем кратким и неопределенным актом, который был им совместно с японским министром Нисси подписан.

В те времена престиж России на азиатском Востоке был действительно настолько велик, что Япония соглашалась на весьма большие уступки, лишь бы не войти с нами в столкновение на Азиатском материке и в водах Тихого океана.

К этому вопросу барон Розен возвращался в своих донесениях неоднократно, но с особою настойчивостью развил он свои мысли в конце 1900 г. после того, как японский министр иностранных дел маркиз Ито, осведомившийся о приобретении нами концессии в Северной Корее и встревоженный тем, что мы ввели в Маньчжурию значительную военную силу, которую несмотря на подавление боксерского движения, по-видимому, не собираемся из нее уводить, вел с ним по этому поводу весьма сериозные разговоры.

Маркиз Ито прямо заявил, что Япония вынуждена перекинуть свое владычество на часть Азиатского материка, так как население ее, вследствие естественного прироста, уже не может безбедно жить в пределах составляющих Японию островов. Такой частью Азиатского материка может быть, говорил Ито, только Корея, и притом преимущественно северная ее часть, так как Корейский полуостров и более южные части Восточно-Азиатского побережья, если не считать уже занятого Россией Ляодунского полуострова, столь густо населены, что о переселении туда японцев речи быть не может. Япония, однако, признает, продолжал Ито, что и Россия имеет существенные интересы в сопредельных с нею на Дальнем Востоке государствах, а потому предлагает ей миролюбиво разделить сферы влияния в этой стране, а именно предоставить ей северо-восточную, прилегающую к Уссурийскому краю, часть расположенной вне полуострова Кореи, с тем чтобы на ее долю досталась юго-западная ее часть, прилегающая к Желтому морю. Иначе говоря, вопрос шел о разделении приобретенной нами корейской концессии с Японией на более или менее равных началах.

При этом маркиз Ито не скрыл от барона Розена, что перед Японией возникает дилемма либо сговориться с Россией и в дружбе с нею владеть восточною частью Тихого океана, либо обратиться к какой-либо иной державе, в союзе с которой явиться противником дальнейшего распространения России на Дальнем Востоке. Такой державой, понятно, являлась Англия, сойтись с которой на почве противодействия России для Японии было тем легче, что Англия не скрывала своих враждебных чувств к России. Барон Розен, проведший в Японии на различных дипломатических должностях много лет и близко ее изучивший, видел, что Япония развивается с необыкновенною быстротою, а население ее отличается исключительными боевыми качествами. Поддерживал его в этом мнении и бывший тогда военным агентом в Японии полковник Вогак, утверждавший, что японская армия вскоре представит грозную силу.

Розен полагал, что превращать при таких условиях Японию в врага России, врага, которому, очевидно, удастся заручиться в той или иной мере содействием наиболее могущественной морской державы — Англии, для нас нет никакого расчета.

В пространном донесении изложил он свои разговоры с Ито, причем горячо советовал принять условия Японии. Но в это время мысль о завладении нами не только сданной в концессию территорией Кореи, но впоследствии и всей страной уже пустила глубокие корни, причем особенно заманчивой представлялась та ее часть, которая приближается к занятому нами Ляодунскому полуострову. На донесении барона Розена государь положил весьма резкую резолюцию, в том смысле, что он никогда не допустит Японию внедриться в Корею. В результате барон Розен был смещен с поста посланника в Японии и переведен на совершенно второстепенный пост посланника в Баварии, а на его место назначен Извольский. Почти