— Зато все они приобретут одну общую родину — Майору! — горячо возразил я. — После включения Излучателя исчезнут границы между государствами, нации забудут свои распри и станут единым народом, где каждый человек сможет стать другом и братом каждого! Исчезнут богатые и бедные, аристократы и рабочие, крестьяне и военные. Их место займут равноправные граждане Майоры. Накопительство, властолюбие, жажда наживы — эти извечные источники бед человеческих потеряют всякий смысл в новом, постоянно изменяющемся мире. Ценным станет другое — дружба, взаимопомощь, мужество, стойкость духа…

— Да, но через двадцать-тридцать лет после включения Излучателя человечество будет отброшено к первобытному состоянию! — в отчаянии прошептал Байдир. — Знание потеряет свою силу, у людей останется одна-единственная цель — ВЫЖИТЬ! Выжить любыми средствами! А для этого нужны лишь грубая физическая сила да простейшие навыки — вроде способов разведения огня или умения охотиться на диких животных. Мрак, глубокий мрак опустится на бедную планету…

— Пусть так! — сердито воскликнул я, задетый за живое. — Но человечество ВЫЖИВЕТ! И не только сейчас, но и во веки веков! Да, знание станет ненужным, науки захиреют и исчезнут, зато никому больше не придет в голову создавать тиров или атомное оружие. А топорами да стрелами, слава Богу, весь мир не уничтожишь…

— Вас проклянут многие поколения, Белиус!

— Напротив, меня будут почитать как героя, даровавшего людям вечный мир! Впрочем, на что мне нужна посмертная слава?

Мы оба замолчали, тяжело дыша в спертом воздухе. Впервые я высказал свои тайные мысли о настоящем и будущем человечества, высказал простолюдину, неспособному к масштабному мышлению, но в то же время и человеку, способному, как и я сам, пожертвовать своим личным благополучием ради всеобщего блага. Как бы я был счастлив, если бы Байдир до конца остался в рядах моих соратников! Было бы кому оставить свое дело на пороге смерти… Одиночество — вот что страшит меня.

— Мы недооценили вас, Белиус, — наконец тихо сказал Байдир. — Вы оказались не просто честолюбивым ученым, но и расчетливым безумцем, движимым бредовыми идеями всеобщего благоденствия…

Он замолчал и бессильно прислонился головой к стене. Но велика была сила духа в этом человеке — даже на пороге смерти он не желал признавать своего поражения.

— Предположим, вы правы, Белиус, и Ветер Перемен действительно спасет мир от страшной войны, — еле слышно продолжил он. — Но что будет дальше? Неужели вы оставите Майору без малейшей надежды? Какая сила сумеет погасить Скачки?

— Такая сила должна найтись… Во-первых, это мой Город. Он станет такой же игрушкой Ветра Перемен, как и все остальное на планете. Скачки будут переносить его с места на место, и это будет лучшей гарантией, что никто не сумеет пробраться в него с недобрыми намерениями. Я соберу огромную библиотеку в его подвалах и тем самым сохраню для будущего сокровища майорийской цивилизации. Граждан Города я постараюсь воспитать преданными науке людьми, чуждыми низких помыслов. Они будут сохранять искру знаний до того часа, когда в истории планеты произойдет Событие…

— Событие? Что вы имеет в виду?

— Я могу только догадываться… Быть может, иные, высшие существа посетят когда-нибудь наш мир. Или в тяжелых испытаниях созреет наш собственный разум. Но есть другая, еще более могущественная сила… И это — любовь! Ветер Перемен долгие столетия будет разлучать влюбленных, но однажды какая-нибудь сильная духом девушка не захочет смириться с потерей друга и пойдет навстречу Ветру Перемен! Если ей повезет, молва об этом распространится по всем материкам. Тысячи и тысячи влюбленных будут искать друг друга. Колебания поля вероятностей начнут выравниваться, и настанет день, когда Скачки потеряют свою власть над судьбами майорийцев. Я верю в это, Байдир! Люди, преодолевшие такие испытания, окрепнут духом и не позволят никаким безумцам вновь ввергать свой мир в ад войны.

— Красивая мысль… — прошептал Байдир. — Но первому, кто пойдет навстречу Ветру, будет очень трудно… Такого человека может и не найтись.

— Он найдется, обязательно найдется! Прощайте, Байдир, факел гаснет. Последний раз предлагаю вам: станьте вновь моим другом! Отрекитесь от своих бесплодных пацифистских взглядов. Вы сами теперь видите, что не все виды оружия приносят одно только зло. Да, мой Излучатель доставит много горя людям… Но разве не они сами виноваты, что мир стоит на краю пропасти, из которой нет возврата? Разве не они трусливо молчали, видя, как год от года все ярче разжигается пламя военной истерии? Лечение будет очень долгим и болезненным. Но разве в этом виноват врач или его скальпель? Не нужно было пациенту запускать смертельно опасную болезнь…

Байдир покачал головой в знак отказа.

— Разумом я понимаю, что вы правы… — устало сказал он, — но сердцем никогда не буду на вашей стороне. Вы ошибаетесь в самом главном: веря в силу духа отдельного человека, вы отказываетесь доверять человечеству в целом. Наша планета на пороге гибели, но она никогда его не переступит! Уверен, сейчас на всех материках уже поднимаются миллионы людей. Взрыв первых атомных бомб многому научит их. Человечество способно учиться на своих ошибках… Раз споткнувшись, оно поднимется вновь на ноги и пойдет дальше. А вы, Белиус, хотите ударить падающего дубинкой своего Излучателя! Никто не дал вам права одному решать судьбу всей планеты. Неужто вы считаете себя живым Богом?

— Да, считаю, — просто сказал я. — Кто-то из людей должен взять на себя эту тяжкую ношу. Жаль, Байдир, что мне не удалось убедить вас… Придется вам до конца своих дней сидеть в этой мрачной камере. Вы опасны, очень опасны. Ради счастья миллионов людей придется пожертвовать своим любимым учеником. Мне надо идти, Байдир, — Излучатель готов к работе…»

Харонт замолчал и отложил в сторону рукопись, а перед глазами Корина все еще стояла яркая картина: тюремная камера, отблеск факела на влажных стенах и двое майорийцев — учитель и ученик, сошедшихся в последнем споре, как у барьера. Споре, исход которого решил судьбу планеты.

— И что же произошло дальше? — спросил Игорь.

— Я знаю немногое, — ответил Харонт. — Я служил лишь хранителем архива, многие секретные документы были мне недоступны. Иногда ко мне заходил Той Лонг и в порыве откровенности кое-что рассказывал… Насколько я его понял, друзья-пацифисты спасли Байдира из темницы сразу же после ухода Белиуса. С той поры дороги этих двух незаурядных людей окончательно разошлись. Белиус посвятил все свое время воспитанию молодого поколения ученых и инженеров в Городе, а Байдир вместе со своими сторонниками создал поселения на островах Льдистого моря, где Ветер Перемен был почти не опасен. По-видимому, им удалось наладить производство стабилизаторов провремени, один из которых вы видели в селении рыбаков. Конечно, Байдир не мог предвидеть, что со временем местное население воздвигнет вокруг комплекса машин стены Храма и создаст новую религию…

Поселения пацифистов просуществовали несколько веков, а затем по непонятной причине исчезли. Сейчас они погребены многометровой толщей снега и льда. Наш Город побывал однажды в тех местах… А Ронус Белиус прожил до глубокой старости. Один раз он едва не пал от рук убийцы — Нейт Горскин все-таки сумел проникнуть в блуждающий Город! Ученого спасла только случайность… Субкапитан добрался до его кабинета, вскрыл сейф с документам и нашел среди бумаг дневник своего смертельного врага. Стража едва не захватила Горскина в плен, но тому удалось бежать. Он успел только вырвать из дневника несколько страниц. Теперь мы знаем, где находятся эти страницы и почему субкапитан вырвал именно их: чтобы пригвоздить кинжалом хотя бы к портрету Ронуса Белиуса…