Орвуд до сих пор лежит, а мы с Рагнаром и дамами хотели пойти прогуляться к храму. Балдур нас не пустил. Велел не валять дурака, а потом коварно пустил в ход темные силы и лишил нас возможности передвигаться. Вот что значит иметь в родне черного колдуна! Очень странное ощущение, когда собственные ноги тебя не слушаются. Наверное, так чувствуют себя паралитики.

Теперь вот валяемся, как кули, скучаем. Демонов сарай надоел до смерти! Хотя стало в нем, надо отдать должное Балдуру и Максу, совсем неплохо. Для тепла они где-то раздобыли большую жаровню, а чтобы не текла крыша, навалили на нее целый стог сена (в этих краях с ним не так плохо, как на юге). Хозяин-сапожник очень доволен, потому что у него есть корова, а запас кормов кончался. Орвуд считает, он должен за это снизить нам плату. Не думаю, что тот согласится.

От безделья Ильза вспомнила про свой альбом с розой и потребовала с Балдура и Макса поэтическую дань. Оба пришли в замешательство и попытались отвертеться. Но Ильза умеет быть очень упорной. В конце концов Балдур вспомнил короткий отрывок из баллады о рыцаре Ланселоте (том самом, что увел жену у нашего средневекового приятеля Артура). Я не стану цитировать, ее все знают.

С Максом было сложнее, ведь мы с ним говорим на разных языках. При этом непостижимым образом понимаем друг друга (я устроил!), но только устную речь. Поэтому пришлось ему диктовать стих Меридит, чтобы перевела и записала рунами, а потом переписывать в альбом собственной рукой. Это Ильза настояла, чтобы непременно "собственной рукой", иначе ей неинтересно! Стих он выбрал неудачный:

Когда б имел златые горы

И реки, полные вина.

Все отдал бы за ласки, взоры,

Чтоб ты владела мной одна!

Что-то в этом роде.

Орвуд как услышал, так и подскочил: "Да ни одна баба в мире не стоит целой золотой горы! Что за расточительность!" Спасло его только бедственное состояние организма, иначе непременно побили бы.

Да еще Эдуард, по наивности своей, вмешался.

Посоветовал не воспринимать поэзию столь буквально. Мол, "никто не собирается отдавать за бабу золотые горы, это просто метафора". Ну и ему досталось.

Эдуард до сих пор не понял одну простую истину. Если ты общаешься с дамами, следует соблюдать определенную осторожность. К некоторым вещам они относятся не так, как требует простая логика. К примеру, наша Энка. Ведь на самом деле она не питает ни малейшей иллюзии по поводу собственной внешности. Сама сколько раз говорила: "Я страшная, я щипаная, я рыжая!" Но только рискните с ней согласиться! Не убьет, так покалечит!

Интересно, "реки полные вина" — тоже метафора или они существуют на самом деле? Рагнара этот вопрос очень занимает. Вернется из свечной лавки Макс — надо будет спросить.

Знак Приобщенного Орвуд уступил довольно легко. Он чувствовал себя еще неважно, кроме того, отлично понимал, что в деле убийства Хельги даст ему сто очков вперед. Поэтому сопротивлялся только для проформы, часок-другой, не дольше. А потом с кряхтением встал и торжественно повесил свой жетон на шею демона-убийцы.

— Носи, чадо мое, и помни мою доброту!

Сильфида сидела в углу и сердито сопела. Ох, не любила она оставаться в стороне от событий мирового значения! Завидовала Хельги отчаянно!

— Можешь не обольщаться, — прошипела вредная девица. — Тебя к Пращуру все равно не допустят, хоть с ног до головы медальонами увешайся! Потому что ты "незрелый муж"! Забыл?

Хельги сник. Опасность была вполне реальной.

— Надо тебя загримировать, чтобы выглядел старше, — нашел выход Аолен.

— Точно! — радостно подхватила Ильза. — Надо бороду наклеить! Здорово будет!

— Где я ее возьму-то? — буркнул демон мрачно.

А Орвуд попятился, потому что все взоры вдруг устремились на него. В сарае повисло напряженное молчание.

— А что? — решился нарушить тишину Эдуард. — Длинная. Половину можно отрезать, без всякого вреда…

— Ага! Щас! — От ярости гном брызнул слюной. — Дожидайтесь! Что за твари такие на мою голову?! Им дашь палец — всю руку норовят… Да я скорее соглашусь… — Тут он вдруг перебил сам себя. Умолк и зарылся в походный мешок. Искал долго, но плодотворно. — Вот!!! — Глаза его сверкали торжеством. Он радостно размахивал над головой чем-то похожим на большой клок рыжей пакли. — А вы говорили, зачем берешь? Вот и пригодилась! Носи на здоровье!

Это был кусок бороды бога Кукулькана. Основную ее часть Орвуд оставил в Оттоне, чтобы не таскать лишний груз. Но небольшой, в полшага, отрезок все-таки прихватил с собой. На всякий случай. Вот он и представился…

Теперь дело оставалось за малым: приспособить чужие волосы к физиономии подменного сына ярла. За дело взялась художественно одаренная сильфида. Развела хозяйский сапожный клей, нашла кусок рогожи, веревочку и наспех соорудила накладную бороду.

— На, примерь!

Хельги примерил. Вид получился безобразный. В сочетании с природными его волосами, мягкими и светлыми, колючая и неопрятная темно-рыжая бородища выглядела абсолютно чужеродно.

— Что ж, — сокрушенно развела руками сильфида, но в голосе ее слышалось неприкрытое злорадство, — придется тебя обрить. Будешь лысый бородатый старец.

— Брей, — покорно согласился демон.

— Щас! — завопила Меридит. — Хельги, не вздумай! Прокляну! А ты его на дурное не толкай! Заведи себе брата по оружию — и брей сколько хочешь! А моего нечего уродовать! Он волосы под шапку спрячет, и все будет нормально.

— Пожалуйста! — фыркнула девица с негодованием. — Твоего брата уличат в обмане и убьют, не моего!

— Да типун тебе на язык!

Пока девицы бранились, Хельги старательно натягивал плотную черную шапочку Макса, прятал отросшую челку, заправлял верхние края "бороды". Но труды его успехом не увенчались. Борода все равно смотрелась дико, неестественно топорщилась и заметно отставала на щеках и вообще еле держалась. Дернешь — сразу отвалится. Бдительных храмовых стражей такая откровенная бутафория обмануть не могла, только привлекла бы лишнее внимание.

Меридит критически оглядела Хельги и вынесла вердикт:

— Ничего не поделаешь, надо приращивать. Не то тебя точно разоблачат!

На самом деле ей вовсе не хотелось, чтобы ее любимый брат отправлялся на такое опасное дело один, без нее. Но знала: все равно пойдет, не остановишь. Значит, надо постараться, чтобы все прошло гладко.

Хельги опешил.

— Как это — приращивать?! Ты о чем?! — Потом сообразил: — Хочешь, чтобы я эту дрянь прямо к морде приклеил? А вдруг отвадится?

— Я не сказала приклеивать! Я сказала приращивать! Дневник твой на что? Открывай и пиши: "Пусть борода Кукулькана ко мне прирастет". — Подумала и добавила: — "Ненадолго".

— А беду не накличем? — забеспокоился Аолен. — Расплачиваться ведь придется!