Даже сейчас, после стольких лет, я помню, с каким восторгом в первый раз смотрел на лошадь. Мне казалось, что красота охотящегося гепарда бледнела перед этими небесными зверями. И в то же время нас всех переполнял страх. Я услышал, как один командир недалеко от меня воскликнул:

— Эти чудовища наверняка убийцы и пожиратели человеческой плоти! Кто же наслал на нас такой ужас?

По рядам пронесся ропот, так как ожидали, что эти звери тут же набросятся на нас и пожрут всех, как голодные львы. Но передний экипаж отвернул и понесся параллельно нашим рядам. Он двигался на вращающихся кругах, и я удивленно уставился на них. Первые несколько мгновений зрелище это настолько поразило меня, что сознание отказывалось служить. Говорите что угодно, но, когда я в первый раз увидел колесницу, это взволновало меня не меньше, чем бегущая лошадь. Между парой лошадей виднелась длинная оглобля, прикрепленная, как я позже узнал, к оси. Высокий передок колесницы был украшен золотым листом, а боковые борта низкие, чтобы лучник мог пускать стрелы в обе стороны.

Я увидел все это сразу, а затем мое внимание сосредоточилось на вращающихся кругах, на которых колесница так легко и быстро неслась по неровной земле. Тысячу лет мы, египтяне, были самым культурным и цивилизованным народом мира. В науках и религии намного обогнали все страны. Тем не менее наше учение и мудрость не смогли изобрести ничего подобного. Наши волокуши обжигали землю своими деревянными полозьями, пожиравшими силу запряженных в них быков. Хотя каменные плиты мы перемещали по деревянным каткам, последнего шага так и не сделали.

Как завороженный, смотрел я на первое увиденное мной колесо, его простота и красота обрушились на меня, словно удар грома. Мгновенно понял, в чем дело, и презрительно обругал себя за то, что не смог сам изобрести. Здесь был нужен гений высшего порядка. Я понял: это чудесное изобретение победит нас так же, как оно, наверное, уничтожило красного узурпатора из Нижнего царства.

Золотая колесница неслась вдоль наших рядов за пределами полета стрелы. Когда она оказалась напротив нас, я оторвал свой взгляд от чудесных вращающихся колес и ужасных свирепых зверей и посмотрел на двух людей, правивших колесницей. Один из них, очевидно, возница. Он наклонялся над передком и, похоже, управлял бегущей упряжкой с помощью длинных плетеных ремней, прикрепленных к головам животных. Человек, стоявший позади него, был высок— Судя по властным манерам, это царь.

Я сразу увидел, что это азиат со смуглой кожей и загнутым орлиным носом. Его густая и черная борода, заплетенная в множество косичек с цветными ленточками, широкой полосой лежала на медных пластинах нагрудника. Доспехи на нем блестели подобно бронзовой рыбьей чешуе, а голову украшала высокая, прямоугольная золотая корона с рельефными изображениями неизвестных богов, усеянными драгоценными камнями. Оружие висело на борту колесницы у него под рукой. Широкий бронзовый меч лежал в кожаных, отделанных золотом ножнах, а рукоять его украшали слоновая кость и серебро. Рядом с ним стояли два больших колчана со стрелами, и древко каждой стрелы оканчивалось ярким оперением. Позже я узнал, что гиксосы обожали кричащие цвета. Лук, висевший рядом с царем на подставке, был такой необычной формы, какой я еще не видел. Наши египетские луки представляют собой простую дугу; на луке гиксосов верхний и нижний концы загнуты в противоположную от стрелка сторону.

Когда колесница понеслась вдоль наших рядов, царь нагнулся и воткнул в землю копье. На его вершине взвился алый флажок, и воины вокруг меня озадаченно заворчали.

— Что он делает? Зачем это копье? Что это, религиозный символ, или он бросает нам вызов?

Я смотрел на развевающийся флажок, разинув рот, но разум мой был ошеломлен увиденным, и я ничего не понимал. Колесница понеслась дальше вне досягаемости наших стрел, а затем азиат в короне воткнул еще одно копье. Развернувшись, он покатил обратно вдоль наших рядов. Заметил фараона на троне и остановился перед ним. Его лошади вспотели, пена, как кружева, висела у них на боках. Глаза их свирепо вращались, а ноздри, раздуваясь, открывали розовую слизистую внутри. Они мотали головами на длинных изогнутых шеях, и гривы их развевались, сверкая в солнечном свете как локоны красавицы.

Гиксос приветствовал фараона Мамоса, сына Ра, божественного правителя двух царств, — да живет он вечно! — с презрением. Коротко и насмешливо махнул рукой в кольчуге и рассмеялся. Брошенный вызов прозвучал настолько ясно, как будто был произнесен на чистейшем египетском языке. Издевательский смех донесся до нас, и наши войска зарычали от гнева; звук этот напоминал раскаты летнего грома.

Уголком глаза я ощутил движение под собой. Посмотрел вниз и заметил, как Тан сделал шаг вперед, вскинул огромный лук Ланату и выпустил стрелу. Она описала высокую дугу в голубом небе. Гиксос находился дальше полета стрелы, выпущенной из любого лука, кроме Ланаты. Стрела достигла высшей точки, а потом бросилась вниз, как пикирующий сокол, нацеленная прямо в грудь царя азиатов. У воинов перехватило дыхание, когда они увидели мощь выстрела и расстояние, куда улетела стрела. Она пролетела триста шагов, но в последний момент гиксос поднял свой бронзовый щит, и стрела вонзилась в его середину, как в мишень. Сделал он это с такой презрительной легкостью, что все мы были изумлены и озадачены.

Теперь гиксос схватил свой собственный лук необычной формы. Одним движением поставил стрелу на тетиву, вскинул лук и выпустил ее. Она поднялась выше стрелы Тана и пролетела у него над головой, свистя, как крыло гуся. Пронзила бы меня, если бы не прошла выше на расстоянии вытянутой руки. Вонзилась в основание трона фараона задрожала в кедровой балке, как оскорбление, а царь гиксосов снова рассмеялся, развернул колесницу и помчался по равнине к своему войску.

Именно тогда я осознал, что мы обречены. Как могли мы устоять против стремительных колесниц и изогнутых луков, настолько превосходивших наши? Не я один почувствовал приближение беды. Когда отряды колесниц начали строиться на равнине и понеслись на нас волнами, стон отчаяния пронесся по рядам воинов Египта. Я понял, как войска красного самозванца были рассеяны без боя, а узурпатор умер, не успев обнажить меч.

Несущиеся колесницы на ходу построились в колонны по четыре в ряд и понеслись прямо на нас. Только тогда мое сознание прояснилось, и я побежал вниз по склону холма. Задыхаясь, подбежал к Тану и крикнул ему:

— Пики с флажками означают слабые места в наших рядах. Их удар будет направлен туда и вон туда.

Гиксосы каким-то образом узнали наш боевой порядок и распознали слабые места в расположении войск. Их царь расставил флажки точно на стыках между нашими отрядами. Уже в тот напряженный момент у меня появилась мысль о шпионе или предателе, но я отбросил ее и на какоето время забыл.

Тан мгновенно отреагировал на мое предостережение и приказал передовым частям выбежать вперед и схватить пики с флажками. Я хотел, чтобы их переставили, тогда мы приняли бы удар врага самыми сильными отрядами, но на это не оставалось времени. Прежде чем наши воины успели добежать до меток, передние ряды колесниц обрушились на них. Многие погибли под стрелами, выпущенными с приближающихся экипажей: лучники наших врагов били невероятно точно.