Услышав имя Сэмми, Мора похолодела. Она давно не вспоминала о нем.

– Приехали! С тобой, девочка, все в порядке? Ты что-то побледнела.

Мора закурила.

– Да, я в полном порядке. Просто на минуту стало как-то не по себе.

Рой все понял и готов был избить себя за то, что упомянул в разговоре о Сэмми Голдбауме.

– Как насчет того, Мо, чтобы перед встречей выпить и закусить?

Мора знала, что Рой пытается исправить положение, и улыбнулась:

– Что ж, это было бы здорово.

* * *

Терри Пезерика вызвали к Маршу, и теперь он сидел и ждал, когда начальник, наконец, объяснит ему, что происходит.

Марш раскурил сигару – это было единственной роскошью, которую он себе позволял, выпустил дым через конторку и начал:

– Ты обдумал наш разговор?

Терри кивнул.

– Надеюсь, ты сегодня будешь более сговорчив?

Терри снова кивнул.

– Прекрасно... прекрасно. Итак, мы решили, что схватить Райанов должен ты. Не надо объяснять, что в случае удачи твоя карьера обеспечена. Если, конечно, они не перехитрят тебя.

Терри пристально посмотрел на Марша. В его словах он не нашел ничего забавного.

– Нам известно, что ты прям, как штамповка, информация у тебя в руках, и порученное тебе дело – только честь...

Терри перебил его:

– Ладно, кончайте треп. Что происходит?

Марш испытал неукротимое желание ткнуть в лицо Пезерику сигарой. Кем, черт побери, он себя возомнил, это дерьмо? Но вместо этого он глубоко вздохнул, пытаясь сдержать кипевшую в нем ярость.

– Вчера Мора и Рой Райан встречались с Ленни Айзааксом, ювелиром, и я их выследил. Совершенно ясно, что в ближайшее время они собираются переправить украденное золото в другое место. Тогда-то мы и пойдем в атаку. И когда накроем ее, можно будет предъявить ей и другие обвинения, в удобное для нас время. Я уже говорил тебе, мы прижмем ее по всей строгости закона. Застанем при получении денег за золото. Теперь, что касается дела о коррупции... Этим занимается Бюро по расследованию жалоб. Мы не собираемся ни на кого выходить, пока Райаны не будут схвачены с поличным. Иначе их могут предупредить. Работать будем в тесном контакте, ты и я. Только никому ни слова. Увидимся через несколько дней, когда у меня будет побольше информации.

– Сара Райан просила, если возможно, как-нибудь облегчить судьбу сыновей.

Марш усмехнулся:

– Просить можно, вреда от этого нет.

После ухода Терри Марш еще некоторое время сидел и курил свою сигару. Он не сказал Пезерику, что никого из Райанов не посадят в тюрьму – их просто уберут. Слишком многих они подкупили в полиции, и оставлять их в живых просто опасно. Надо заткнуть им рты. Заткнуть навсегда. А этот Пезерик, если пронюхает, может помешать...

* * *

Сара готовила для Бенджамина обед. Вернувшись из пивной, он прошел прямо наверх и лег. Сказал, что очень устал. "Наверняка перебрал", – с раздражением думала Сара. Она чистила картошку, когда сверху над головой что-то стукнуло. Сара подняла голову и прислушалась. Потом отложила нож для чистки картофеля и поднялась в спальню.

Бенджамин Райан лежал на полу, прижимая руку к груди. Его серое, с провалившимися щеками лицо говорило о том, что ему очень плохо. Сара осторожно приподняла его голову и заметила вокруг губ синюшность.

– Бенджамин!

Он открыл глаза.

– Грудь болит! Сара, позови врача!

Сара помчалась вниз, вызвала "скорую помощь", а потом позвонила Джэнайн и попросила сообщить о случившемся детям. Бросив телефонную трубку, она побежала наверх и не отходила от мужа, пока не приехала "скорая помощь".

В Центре кардиологической помощи Сара просидела возле мужа, пока он не потерял сознание, не переставая молиться.

В семь часов вечера появились Мора и Рой, оба бледные и встревоженные. Остальных братьев Джэнайн не стала разыскивать.

Рой заключил мать в объятия и ласково спросил:

– Что случилось, мама?

– Это было ужасно. Он упал прямо в спальне. Я его нашла на полу.

– А что говорят врачи?

– Коронарный спазм. За всю жизнь отец ни разу не болел.

– Мы бы давно приехали, но нас не было в городе. Лучше бы ты позвонила кому-нибудь из ребят, а не Джэнайн. Они скоро приедут.

Он убьет эту пьяную суку, как только придет домой! Отец в больнице, а она оставляет для него в клубе записку, чтобы он позвонил! Даже Джерри Джексону ничего не сказала!

– Мне было не до звонков. Я боялась отойти от отца. Посмотрите-ка на него! Вид у него просто ужасный.

Сара произнесла это совсем по-старушечьи. И Мора с Роем вдруг осознали, что родители – старые и жить им осталось недолго. Отец, может быть, уже сейчас умирает.

Рой сел рядом с матерью у постели и поглядел на безжизненное тело отца.

– Пойду поищу врача, Мо, узнаю, что с отцом. А ты оставайся с матерью.

Мора машинально обняла женщину, с которой за долгие годы едва ли перекинулась словом. Но сейчас, объединенные горем, мать и дочь забыли о собственной вражде.

– Все будет хорошо, мам... я тебе обещаю.

Сара сжала руку Моры.

– Ох, Мо, он совсем плох. Что же я буду без него делать?

– Не волнуйся, мам, все будет в порядке, – Мора старалась говорить уверенно.

Немного погодя появились Лесли, Гарри и Ли. Все трезвые и встревоженные.

Мора и Сара стояли у постели Бенджамина и, насколько это было в их силах, утешали друг друга. Парни, притихшие, стояли в коридоре и нервничали. Не слишком ли много на них навалилось смертей? Майкл, Джоффри, а теперь вот на очереди – отец. Последние годы они относились к Бенджамину прохладно, лишь изредка проявляя свои сыновние чувства, но сейчас он тяжело заболел, а отцу на смертном одре, даже самому скверному, полагалось выказывать почтение!

В половине одиннадцатого в больницу примчалась Карла. В каком-то старом пальто, с торчащими во все стороны длинными медно-красными волосами, но все равно красивая. Плача, она подошла к отцу, а он обнял ее, и на миг ему показалось, что это Джэнайн в дни ее молодости, так дочь была похожа на мать.

– Как дедушка? Нас с Джоем весь день не было дома. Поэтому записку я прочла, только когда вернулась домой.

– Отец тяжело болен, Карла. Но врачи говорят, что он может выкарабкаться.

– Иди сюда, Карла, садись рядом со мной, – позвал Гарри.

Голос Гарри звучал мягко, ласково. Карла была чем-то вроде семейного талисмана. Когда она села, Гарри подал ей чашку кофе. Мора и Сара стояли по обе стороны постели больного. Ровно в десять сорок две он открыл глаза.