— Товарищ генерал, вам необходимо пройти со мной, — сказал Берия, в упор глядя на Говорова. Вот артист, удивился тот.

— В чем дело? — осведомился генерал.

— Приказ товарища Сталина.

До дальнейших объяснений нарком не снизошел.

— Я могу передать дела своему заместителю? — осведомился генерал.

— Только не затягивайте, — разрешил нарком.

Это позволило выиграть еще полчаса. Наконец, генерал в сопровождении наркома и офицеров НКВД спустился на первый этаж и вышел из здания штаба. Офицер, стоявший у машины, открыл заднюю дверь и указал Говорову, куда садиться. Берия поехал в другой машине, чтобы не давать повода к обвинениям в сговоре.

Когда они приехали на Ближнюю дачу, остальные члены «семерки», управляющие страной, были уже на месте: Сталин, Молотов, Микоян, Маленков, Жданов, Вознесенский. Совещание проходило в кабинете вождя на первом этаже дачи.

— Товарищ Говоров, объясните, нам пожалуйста, что сейчас происходит в Москве.

Слова вождя, как всегда, были вежливыми, но тон — холоднее льда.

— Товарищи, — начал генерал, — как вы знаете, в последние дни Красная Армия достигла больших успехов в освобождении столицы. Под нашим контролем полностью находится кировская линия метро и прилегающие к ней территории, ряд станций метро, относящихся к другим веткам. Мы освободили Дворец Советов, вокруг которого создан оборонительный периметр. Эти успехи достигнуты благодаря инициативным действиям наших подразделений, в полной мере использовавших эффект внезапности…

— Товарищ Говоров, нельзя ли ближе к делу? — тон вождя стал еще холоднее. — Что происходит прямо сейчас?

— Прямо сейчас, товарищ Сталин, немецкие войска покидают Кремль, — четко, по-военному доложил генерал. Он понял, что лучше говорить коротко и конкретно.

— Покидают? — недоуменно спросил Сталин и оглядел присутствующих, словно в поисках у них подтверждения своего удивления. — Что значит «покидают»? Они сдались в плен?

— Нет, товарищ Сталин. По соглашению, заключенному мной с фельдмаршалом Гудерианом, немецкие войска получат возможность покинуть Москву в западном направлении по специально организованному коридору.

В кабинете воцарилась мертвая тишина.

— Кто вам позволил принимать такие решения? — спросил, наконец, Сталин.

Говоров, сохраняя хладнокровие, открыл папку, с которой он пришел.

— Это схема минирования Кремля, — сказал он.

Сталин вял папку и пролистал ее.

— Откуда она у вас?

— Получена от немецкого командования.

— И вы уверены в ее подлинности? — спросил Жданов.

— Да, — ответил Говоров.

— Какова численность немецкой группировки, выводимой из центра столицы?

— Около двадцати тысяч.

Сталин встал и прошелся вокруг стола.

— И эти войска усилят немецкую оборону на других участках, — сказал он, подойдя к генералу.

— Да, товарищ Сталин.

— Вы приняли это решение, полностью сознавая его последствия?

Генерал повторил свой ответ.

Сталин вернулся к своему месту.

— Правы вы или нет, станет ясно в ближайшее время. Очевидно, однако, товарищ Говоров, вы превысили свои полномочия. Поэтому я отстраняю вас от командования группой войск и считаю необходимым подвергнуть вас аресту. Товарищ Берия, обеспечьте. — Тот вскочил с места и, открыв дверь, позвал конвоиров. Вошли двое.

— Выведите арестованного, — приказал вождь.

Глава 47.ИНТРИГА НА СЪЕЗДЕ

Разминированием Кремля после ухода немцев занимался отдельный саперный батальон, приданный Кантемировской дивизии. Работы оказалось много — были заминированы все башни и дополнительно многие участки стены, Архангельский и Успенский соборы, Грановитая палата. Все было подготовлено для взрывов, осталось только нажать кнопку.

Но этого не случилось. Более того, передача схема минирования составило одно из условий соглашения, по которому немецкие войска смогли покинуть центр столицы, оставив при себе личное оружие.

Отделению капитана Григорьева приказали разминировать Водовзводную башню Кремля. Григорьева призвали в Красную Армию в сорок втором, он участвовал в разгроме немецких войск под Сталинградом, и тогда же началась его «тихая война». После того, как фронт откатился из приволжских степей далеко на запад, настало время восстанавливать почти полностью разрушенный город. Первое, что необходимо было сделать — избавить Сталинград и его окрестности от неразорвавшихся боеприпасов и мин. Работать приходилось быстро, и чаще всего их подрывали прямо на месте. Карты минных полей немцы уничтожили, так что в НКВД даже пришлось создать специальную группу из нескольких сотрудников, владеющих немецким, которые выявили в лагерях военнопленных тех, кто мог знать, где именно устанавливались мины. В результате выявили несколько десятков полей с общим числом противотанковых и противопехотных мин, превышающим двести тысяч. К концу весны их обезвредили. Работа в Сталинграде стала боевым крещением капитана Григорьева в новой специальности.

Если для большинства 9 мая 1945 стало окончанием войны, то для саперных подразделений — скорее началом новой, более интенсивной ее фазы. Работы хватало на всех фронтах — и в СССР, и на освобожденных территориях Европы. Как ни странно, проще всего было в Германии — немцы с типичным для них педантизмом составляли подробные карты минных полей с привязкой к ориентирам на местности, указанием количества мин, их типом и времени установки. После капитуляции эти карты оказались в руках союзников, что сильно облегчало работу.

За те три месяца, что прошли после Победы, капитан Григорьев повидал немало таких карт, и уже приноровился их читать. Однако здесь, в Кремле, все было по-другому. Под строения заложили мощные фугасы с десятками и даже сотнями килограмм тротиловой взрывчатки — это не противопехотная мина, и даже не противотанковая! Согласно карте, на нижнем ярусе Водовзводной башни заложили один из самых мощных фугасов. Григорьев оценил замысел подрывников — в помещении с узкими окнами взрывная волна ударила бы всей своей силой на стены и потолок, разрушив их.

Саперы, спустившись по ступенькам в нижний ярус, сразу обнаружили фугас — его заложили в выемку у основания стены, как раз там, где и указывала карта, переданная немцами. Григорьев облегченно вздохнул — по крайней мере, в этом карта не обманула. Теперь главное — чтобы обошлось без сюрпризов, каких капитан повидал немало в том же Сталинграде. Немцы часто оставляли мины-ловушки, иногда под самыми безобидными и нужными в хозяйстве предметами: например, под чашкой. Поднимаешь такую — и остаешься без кисти.

— Всем выйти, — скомандовал Григорьев, — через пять минут я начинаю.

Капитан знал, что поставлено на карту — Водовзводную башню решили разминировать первой, так что эта операция определит, удастся ли спасти Кремль. Капитан, не торопясь, размял пальцы — слава богу, сейчас лето, не нужно греть руки. Он опять вспомнил зиму сорок третьего в Сталинграде — разминировать на холоде был сложнее всего: в перчатках не поработаешь, а пальцы на морозе быстро теряли чувствительность… В башне было тихо, из узких окон, похожих на бойницы, звуки с улицы почти не проникали. Капитан взглянул на часы — пять минут прошло, можно начинать. На первый