Кайл никак не ответил на это размышление вслух. Он отдавал должное пониманию Истербруком человеческой натуры и мотивов человеческого поведения и находил, что маркиз разбирается в них лучше, чем многие другие.

Внезапно он прервал свои размышления, снова сел на диван, на этот раз чуть ближе к Кайлу.

Последовала длительная пауза, пока маркиз внимательно разглядывал гостя.

– Вы предложили очень большую сумму. Это было умно, но обошлось вам дорого.

Впервые с момента, как Кайл ступил в этот дом, он ощутил неловкость. Ему не нравился ястребиный взгляд, который маркиз устремил на него. Инстинкты говорили ему, что прямая угроза была бы много лучше, чем то, что задумал этот человек.

– Должно быть, это нанесло серьезный урон вашему кошельку, если пришлось выплатить всю сумму сразу.

– Я справился.

С трудом. Два дня назад он оформил на две закладные больше, чем собирался.

Истербрук на своем диване расслабился.

– Мисс Лонгуорт – очень красивая женщина. Вы не согласны?

– Очень красивая.

Почему у него возникло ощущение, что, согласившись с этим, он сделал уступку и потому отчасти проиграл в этой битве интеллектов?

– Не могу допустить, чтобы мисс Лонгуорт оказалась потерянной для моей невестки. Думаю, что, приложив некоторую усилия, мы сможем преодолеть самое худшее и обеспечить ее будущее. Конечно, шептаться о ней все еще станут, но с этим ничего не поделаешь.

Кого, черт возьми, он имел в виду, говоря «мы»?

– Говорят, что вы редко покидаете этот дом. Поэтому, возможно, не понимаете, как все происходило. Ей не удастся оправиться, даже если хоть часть ее репутации останется незапятнанной. Ваш брат это понимает. Да и сама мисс Лонгуорт тоже.

– Это потому, что и мой брат, и мисс Лонгуорт приняли правила игры, предложенные Норбери. Но в руках другого режиссера все поставленные сцены могут восприниматься зрителями по-другому. А это может изменить все. – Маркиз лениво повел рукой, будто речь шла о пустячном деле.

Кайл с трудом удержался от язвительного смеха. Истербрук воображал, что может изменить историю и судьбу.

– Позвольте мне рассказать вам, Брадуэлл, как я это представляю. В моей пьесе добродетельную женщину заманивают на фривольный вечер в частном доме, и она узнает о неблаговидных намерениях хозяина. Когда она пытается воспротивиться ему, он в отместку прилюдно старается ее унизить таким образом, что ее репутация может быть погублена. Разве это не правдоподобно?

Кайл пожал плечами. Эта история была правдоподобной и в целом довольно точной, но неверной в главном и самом существенном. Ко времени, когда мисс Лонгуорт прибыла на этот вечер, она уже распростилась со своей добродетелью. Вне зависимости от своих мотивов она не устояла перед обольщением. Да никому и не были интересны ее мотивы.

Как бы отвечая на невысказанную мысль Кайла, Истербрук сказал:

– Никто из присутствующих не знал этого наверняка.

То, что маркиз будто читал мысли, Кайлу было чертовски неприятно и раздражало.

– Они слышали только слова этого негодяя. Итак, согласно моей версии Норбери неожиданно оказался посрамленным случайно оказавшимся там галантным рыцарем, при этом человеком, наименее пригодным для роли рыцаря. Этот человек готов рискнуть своим состоянием, чтобы спасти невинную бедняжку от участи, худшей, чем смерть.

– Вы впадаете в мелодраматический тон.

– А публика падка на мелодраму. Она больше любит романтику, чем скандалы. И это приводит нас к желанной развязке. Рыцарь не использует благодарность леди во зло и благополучно доставляет ее семье. – Снова ленивый жест рукой. – А потом женится на ней.

Ему жениться на мисс Лонгуорт? Кайл уставился на Истербрука. Черт возьми! Он что, сказал это серьезно?

– Вы с ума сошли!

– Это наилучшее решение.

– В таком случае женитесь на ней сами.

– Но я ведь не рыцарь. И она мне не подходит в качестве жены. Она так прелестна, что какое-то время я раздумывал, не сделать ли ее своей любовницей. Но она ведь кузина моей невестки…

Проклятие! Да он не лучше Норбери!

– Вы правы в одном. Бывают времена, когда я питаю презрение к таким, как вы.

– Я сказал только, что такая мысль приходила мне в голову, однако я не склонял ее к этому и не преследовал. – Маркиз ничуть не был оскорблен. – Понимаю, почему мое допущение вызвало ваше негодование. Бедная мисс Лонгуорт оказалась в весьма щекотливом и уязвимом положении из-за обнищания своей семьи и тем самым привлекла внимание аристократических коршунов…

– Да, черт бы вас побрал, для меня это звучит как оскорбление! – Его проклятие повисло в воздухе. Кайл со скрежетом стиснул зубы, стараясь побороть неожиданный приступ ярости, вызвавший эту вспышку.

– Положение дел таково, что, вероятнее всего, мисс Лонгуорт будет переходить из постели одного коршуна в постель другого, но, если выйдет замуж, у нее появится шанс на достойную жизнь, – сказал Истербрук. – Нынче утром я думал, во что мне обойдется уговорить вас совершить этот шаг. Учитывая то, как вы распалились, возможно, это будет стоить меньше, чем я думал.

– Подкупите кого-нибудь из себе подобных, более подходящего для такой роли и для ее положения. Например, пятого сына какого-нибудь барона. Вне всякого сомнения, такие всегда найдутся.

– Но это не будет сочетаться с моей версией. Если на ней женитесь вы, то этот аукцион будет представляться началом романа, а не грязным заключением интрижки.

Истербрук продолжал его разглядывать с чертовски высокомерным видом. Кайлу захотелось ударить его по самодовольной физиономии.

Вместо этого он встал и направился к двери. Его остановил голос Истербрука:

– Если вы на ней женитесь, это вознесет вас выше. У вас есть деньги и образование. Вы научились одеваться и умеете говорить, но одному вам никогда не пробиться в высшее общество. С другой стороны, если вашей женой будет Розалин Лонгуорт и вся моя семья охотно примет вас, то вслед за нами примут и другие.

Кипя от негодования, Кайл снова направлялся к двери:

– Мне плевать, примут меня в высшем обществе или нет.

– Согласен с этим. Но ваши дети…

Кайл остановился в нескольких футах от двери. Истербрук был умным дьяволом-искусителем, опасным и убедительным. Он знал, что одно дело для человека – его собственная судьба, и совсем другое – его дети и перспектива лишить их лучшей доли.

Сын или дочь, рожденные в этом мире и для жизни, которую он построил с таким трудом, будут болезненно ощущать, если их не станут принимать в обществе из-за их происхождения. А в этом обществе кровь имела особое значение. При этом были вещи поважнее доступа в светские гостиные, двери в которые могут оказаться закрытыми для его детей. А мать, рожденная в благородной дворянской семье, если и не сможет уничтожить это неравенство полностью, все же внесет в неприятную ситуацию большое различие. Особенно если эта мать окажется через брак родственницей маркиза и будет принята им и всем кругом леди Алексии.