– Не нужно излишне драматизировать ситуацию, господин адмирал. Это не мое, а наше с вами расследование, и я уверен, что, заручившись вашим авторитетом, мы сможем, к нашему общему удовольствию, быстро с этим закончить.

Так и не поговорив с напарником Грифа и не без оснований сочтя погибшего «электрика» именно этим напарником и кадровым офицером разведки САК, исчерпав тем самым все свои дела в системе гостеприимной звезды в созвездии Центавра, двое друзей, как и значилось в их «плане первоначальных мероприятий», утвержденных Ярлом, отправились обратно на Светлую, где уже три часа их дожидался родной для Хоаххина рейдер-стратег «Длинное Копье». Перелет был хоть и длинным, но благодаря скоростному катеру фельдъегерской службы Его Императорского Величества продлился всего трое суток. Все это время Хоаххин потратил на детальный отчет своему руководству и на дополнительное изучение того материала, которым так легко оперировал профессор наа Ранк. Подборку материала довольно оперативно сумели подготовить ребята из аналитической службы Смотрящего, за что им, безусловно, полагалось отдельное спасибо. И если, только ступив на борт рейдера, Хоаххин направился к его капитану, то отца Пантелеймона, в миру – сержанта космодесанта Оле Каменного Кулака, тут же «взяли в плен» ребята из десантной когорты.

Номером вторым в списке объектов для посещения следственной группы «Длинное Копье» оказался в силу того факта, что именно на рейдере «Черную Сферу» доставили к месту, предназначенному для проведения испытаний. Вернее, как раз-таки не доставили… И «исчез», или, может, куда стартовал этот странный корабль прямо из утробы маточной палубы рейдера. Причем никто из экипажа рейдера в отсутствии не значился, но все службы косились на десантную когорту, под опекой которой и находились все пришвартованные там десантные корабли. Подходы к шлюзу и магнитным якорям злосчастного причала были блокированы силовыми щитами с характерной фосфоресцирующей в темноте надписью «Не подходи!».

– Да их никто специально здесь и не ставил, поставили еще до швартовки «Сферы», а потом только активировали, и все, так с тех пор и стоят, допуска ни у кого нет их отключить.

Хоаххин в сопровождении командира десантной когорты, капитана третьего ранга Эндрю Золотого Ятагана, вплотную подошел к щитам и сквозь свою серую чешую почувствовал легкое покалывание, первый признак приближения к блокированной зоне.

– Так как же вы определили момент ее исчезновения?

Хоаххин еще раз провел ладонью над панелью щитов, и та отозвалась рингтоном подтверждения допуска к объекту.

– Как только вышли из прыжка, магнитные якоря причала показали отсутствие помех, плюс падение давления в отсеке, мы, конечно, сразу туда широкими скачками. Включили переносные прожектора, а сферы нету. Удав меня чуть не порвал! Провели перекличку – наши все на месте. БИУС подтвердила сто процентов экипажа на боевых постах и в компенсаторах. Вот такая катавасия у нас. Лично я думаю, что либо у него автопилот проснулся, либо дистанционно этот корабль может управляться. А Удав уперся как баран в версию с банальным угоном. Не верит он в то, что можно корабль отшвартовать, не отключая якоря, и вывести из маточной палубы на «воздух» через ее закрытые створы.

Проводить персональный опрос каждого бойца здесь, на рейдере, в поисках шпионов было совершенно бессмысленно. Дети Гнева не припомнили бы случая проникновения на свой рейдер посторонних, а искать предателя было еще большей паранойей в духе старинных боевиков. После случая с графом Северо даже рядовые бойцы шестого флота проходили ежегодную биоидентификацию. Тем более что провести операцию с подменой было под силу только Могущественным, ну и, конечно, не за такой короткий срок, как один-два земных месяца.

После глубокого разочарования методами работы САК по внедрению агентуры в лабораторно-исследовательский док к профессору наа Ранку Хоаххин все больше склонялся к мысли, что если и была злокозненная воля во всей этой чехарде с появлениями и исчезновениями «Черной Сферы», то единственной силой, способной организовать и осуществить подобные гадости, оставались исключительно Алые Князья. Но тогда остается признать, что этот корабль является их детищем и искать концы нужно по ту сторону баррикад, а вот этого очень бы не хотелось. Что-то подсказывало Хоаххину, последнее допущение является ложным, но это «что-то» было таким маленьким, таким хрупким и, мало того, еще и загоняло его рассуждения в совершенно глухой тупик.

* * *

Обнаружить свою «силовую поддержку» на рейдере для Хоаххина не составило большого труда. Еще на подходе к спортзалу Хоаххин услышал раздающиеся оттуда характерные глухие удары тяжелых тел об упругий пластик. Пантелеймон не мог себе отказать в хорошей потасовке, тем более спарринг с тренажерами практически всегда заканчивался их ремонтом или чаще полной утилизацией. Но застать Пантелеймона в столь плачевном положении Хоаххин никак не предполагал. Дюжий десантник, явно тренированный на более современных приемах боя, кружил вокруг святого отца, с завидной периодичностью отвешивая ему тяжелые тумаки. Несмотря на эту странность, Пантелеймон, казалось, был счастлив как дитя, которого родители забыли в упаковочном цехе на шоколадной фабрике. Однако подобный ход событий никак не мог устроить его бывшего ученика. Авторитет школы Храма Веры требовал немедленного вмешательства. Хоаххин тихонько присел в сторонке от разгорающегося сражения, которое полностью поглотило внимание присутствующей десантуры, и переключился на «взгляды» соперников. Очередная атака дюжего провалилась в пустоту, вслед за ней он получил пару увесистых тычков в голову и только после этого до него стало доходить, что рисунок боя неуловимо изменился. Попытка ускориться ни к чему не привела, теперь Пантелеймон, казалось, на два-три хода вперед угадывал тактическую завязку своего противника и отвечал простыми, но очень эффективными ударами в голову, в корпус, в пах, в колени… Пять минут, и дюжий рухнул на тренировочный мат, хорошенько приложившись об пол подбородком. Десантура, под яростное завывание и улюлюканье, раскачивала обессилевшего Пантелеймона и подкидывала его под потолок, не всегда, впрочем, успевая вовремя поймать. Наконец, он выполз из ликующей кучи и, тяжело пыхтя, на четвереньках заполз в тот же угол, в котором его дожидался Хоаххин.

– Уф! Хорошо! А ты пришел и все испортил. Теперь парень сочтет себя слабаком.

– Не сочтет. Если не слабак.

Мичман, чья двадцатка в этот момент и разминалась в зале, придя в себя от восторга и боевого азарта, разглядел в уголке Хоаххина и, на ходу поправляя спортивный костюм, низко гаркнул:

– Господа десантники!

Дети Гнева, ошарашенные тем, что прозевали гостя, шустро построились в шеренгу по два и вытянулись вместе со своим командиром по стойке «смирно».

Хоаххин вынужден был вскочить на ноги и, вскинув руку в боевом приветствии, не менее лихо гаркнуть:

– Вольно! Разойдись!

И уже более цивильно обращаясь к мичману:

– Вы что тут, за три года озверели совсем, на каждого офицера навытяжку кидаться? Сижу в углу, никого не трогаю…