Интересно, конечно, но вряд ли в Бюро придут в восторг от такой технологии… если я когда-то вернусь в Арлингтон. Самым любопытным в этой машине было отсутствие внешнего источника энергии. Никаких розеток на стене, никаких проводов, но при этом она работала.

Я спросил об этом Пиррахис. Мое любопытство не показалось ей странным, но помочь она не смогла. Похоже, ее заботило что-то другое, потому что она не сводила глаз с двух Доков, стоящих у реки.

— Я занимаюсь только биомедициной, Даннерман, — пояснила Пиррахис, — и ничего не знаю о механических приспособлениях. Мррантохроу, вот кто может знать.

— А кто это Мр… Мрр…

— Мррантохроу. Друг. Он иногда приходит сюда, и вы можете спросить у него. А пока… не хотите узнать, как работает аппарат, называемый вами телевизором?

Она по-прежнему смотрела в сторону реки.

— Да, конечно, — ответил я и вдруг увидел то, на что смотрели Доки. Сначала мне показалось, что это плоский камень, один из тех, по которым можно было перейти реку, только он был какого-то странного зеленого цвета.

Камень шевельнулся. Из него поднялись два отростка с глазами. Потом существо встало и пошло прочь. Я повернулся к Пиррахис:

— Это что за чертовщина?

— А, — протянула она. — Вы ведь еще не видели панцирных, не правда ли?

Я спросил, что этот панцирный делает среди Доков, но Пиррахис покачала головой.

— Разве так уж трудно понять, Даннерман? Все мы когда-то были порабощены Другими. Почему бы иногда не поговорить с ними?

Интересно, подумал я.

— А мне тоже можно с ними поговорить?

— В данном случае нет. Вы не можете понять ее язык. Когда придет кто-то, с кем можно общаться, я вам скажу. Итак, давайте я покажу вам, как работает телевизор.

Телевизор включался просто, если только знать, как это делается. Я искал кнопки на аппарате, а пульт оказался на столе. Сдвинув один из квадратов, я обнаружил что-то вроде циферблата с маленькими дырочками по кругу. На каждой был какой-то значок, возможно, цифра. Но от дырочек тоже было мало толку. Пиррахис показала, как они работают, но у меня-то когти отсутствовали.

Сначала Пиррахис продемонстрировала планету, на которой мы оказались. Изображение было трехмерным, его можно было поворачивать.

— А вот где находимся мы.

Сверху это выглядело как парк. Я узнал знакомые шестиугольники, ограниченные силовыми барьерами, которыми Возлюбленные Руководители отгораживали нас друг от друга. Теперь энергетические стены исчезли, но их следы остались в виде прямых линий, прочертивших зелень растений.

Мне показалось, что растительность от чего-то пострадала, и когда я сказал об этом Пиррахис, она ответила:

— Конечно, Даннерман. Когда исчез энергетический шит, радиация убила многое, не только растения. В резервации Возлюбленных Руководителей находилось девять групп существ. Некоторые из них попали сюда из миров с более высоким содержанием кислорода, поэтому в их анклавах создавалась особая атмосфера. Когда подача кислорода прекратилась, представители одной группы, — Пиррахис назвала их Живущими-на-Деревьях, — задохнулись и умерли. Еще две группы нуждались в дополнительной влажности. Большинству из них удалось пережить катастрофу, но им живется не очень хорошо в непривычных условиях, — сообщила моя собеседница, — поэтому вы их здесь не увидите.

Я смотрел на изображение планеты. За пределами анклавов пейзаж производил гнетущее впечатление: камни, скалы, песок… Не очень-то приятная планета.

— Как вы думаете, зачем хоршам понадобился этот мир? — спросил я.

Пиррахис вздохнула:

— Не знаю. Хорши ничего нам не говорят. Наверное, только потому, что им владели Другие.

— Тогда зачем его захватили Возлюбленные Руководители? — подавляя зевок, поинтересовался я.

— Может быть, потому что он настолько не подходит для живых существ. Пленникам просто некуда бежать из своих резерваций, — ответила она, не пропустив мимо внимания мой зевок. — Вы устали. Держитесь.

Пиррахис осторожно ущипнула меня за живот, и на ее лице появилось неодобрительное выражение.

— Вам надо набрать больше веса, Даннерман. Ешьте побольше.

— Мне уже надоели кукурузные хлопья и спагетти, — пожаловался я.

— Я добавляю воду и нагреваю их, как и написано на пакете, — обиженно сказала она.

Я пожал плечами. Некоторое время Пиррахис задумчиво смотрела на экран, потом отключила телевизор. Она открыла несколько пакетов, доставленных из запасников «Старлаба», вытряхнула из каждого немного крошек, попробовала на вкус.

— Понятно. Подождите минутку, Даннерман.

Ее не было довольно долго, а когда она вернулась, то принесла целую кучу пакетов и пучков каких-то странного вида овощей.

— Попробуйте. — Пиррахис протянула мне нечто, похожее на кукурузный початок, из которого выбрали зерно.

Я с сомнением покачал головой.

— А это меня не отравит?

Она удивленно посмотрела на меня.

— Разве вы не видели, что я уже провела анализ вашей пищи? Все это вполне совместимо с вашей пищеварительной системой. А если возникнут какие-нибудь нежелательные последствия, то я рядом.

Оказалось, что «кочерыжка» не так уж плоха. На вкус она напоминала очень мягкий лук. Пиррахис предложила мне также кастрюлю с каким-то веществом, похожим на мед, и посоветовала обмакивать в него початок. «Мед» был острым и довольно вкусным. Я решил рискнуть и протянул руку за фруктом округлой формы с колючками на кожуре и красноватой мякотью, но Пиррахис остановила меня.

— Подождите.

Я снова увидел, как работают ее когти. Выпустив их, она быстро извлекла из сердцевины с десяток косточек-семян и протянула плод мне. Влажный и прохладный на ощупь, он напоминал вкусом жареный каштан. Пиррахис одобрительно кивнула.

— Теперь все в порядке, Даннерман, но не ешьте семян. Тот, другой, съел одно по ошибке. Возможно, если бы не это, он прожил бы дольше. Попробуйте вот это. — Она протянула мне картофелину цвета лимона. — Лучше будете спать, а отдых вам нужен.

Изменение в питании было приятным улучшением условий заключения, как и телевизор. Для шпиона это просто золотая жила: переключая каналы, я собирал все больше информации о хоршах. Примерно тем же занимался Чудик, следивший за Землей со «Старлаба».

Но то, что пошло на пользу Чудику, ничем не помогло мне. Я мог переключать каналы, пользуясь керамическим обломком, который нашла для меня Пиррахис. Делал я это наугад. Большая часть того, что появлялось на экране, оставалась непонятной. Значительную долю программ составляли развлекательные передачи вроде хорового пения. Но мне они не доставляли никакого удовольствия. Иногда попадались репортажи с других планет или из неизвестных мне районов этой планеты. Они сопровождались наложенными звуковыми комментариями, содержавшими, должно быть, массу полезных сведений, но я-то их не понимал. Язык Доков оставался для меня китайской грамотой.