– Что на этот раз?

Девочка игриво стала накручивать на палец длинный локон. То, что было написано в письме, ее мало волновало, ведь Ксения попросту не умела читать. Если ее вызвали, значит, нужна ее помощь.

Виссарион вынул из конверта мужской портрет и сложенный вдвое лист бумаги. Девочка придвинулась ближе и взяла карточку с изображением незнакомца.

– На этот раз, Ксения, господин желает, чтобы ты отыскала этого человека. Здесь сказано, что ему двадцать пять лет, что он родился в Петербурге, и в настоящий момент не женат. Вдовец.

– Его разыскивают родственники?

– Нет, приятели. Он проиграл крупную суму денег, которую, судя по всему, не собирается выплачивать. Говорят, что в последний раз его видели у нас в городе.

Виссарион потянулся за картой в виде рулона, которую развернул на столе. На один угол поставил бронзовую пепельницу, на другой – статуэтку.

– Ты должна найти место, где он скрывается. Можешь приступать.

Ксения кивнула. Отложив портрет, смахнула волосы с плеч и стала расстегивать цепочку на шее. Она всегда так делала, когда начинала работать.

Виссарион поднялся из-за стола и встал у окна. Девочке требовалась тишина. Некоторое время он смотрел в сад. Затем перевел взгляд на голубое небо, погрузившись в свои мысли.

Ксения скинула с ног туфли и забралась на кресло с ногами. Одной рукой она держала портрет, другой – цепочку с вытянутым горным хрусталем. Все ее внимание было устремлено на движение камня. Он четко указывал, что пропавший мужчина находился в Екатеринбурге.

Теперь оставалось только найти точное место его нахождения. Ксения поджала губы. В голове возникали яркие образы.

Вот этот мужчина выходит из экипажа и направляется в здание на Береговой улице. Разговаривает со швейцаром. Затем разворачивается и уходит. Теперь он сворачивает на Покровский проспект и останавливается перед двухэтажным зданием.

– Я знаю, где его искать, – прошептала девочка, устало прикрывая глаза. – Записывай адрес.

Виссарион повернулся и внимательно посмотрел на нее. Девочка выглядела уставшей, даже измотанной.

Он быстро записал на краю листка название улицы и вышел из кабинета. Так было всегда. Виссарион давал ей задание, она его выполняла, и он уходил.

Ее мать была единственным человеком на свете, кто знал о ее способностях. Она всегда гордилась своей дочуркой. Когда возвращалась под утро, то всегда гладила по голове спящую дочь, надеясь, что той не выпадет ее доля.

Однажды мать подарила Ксении этот прозрачный камень. Откуда она его принесла, мать не говорила, но девочка догадывалась. Клиенты рассчитывались не только монетами, иногда это был кусок хлеба или вещь.

Ксения сползла с кресла и взяла в руки туфли. Надевать их совсем не хотелось, и поэтому она понесла их в руках. Цепочку с камнем убрала в карман платья и направилась к двери.

Нина сидела в кресле с куклой в руках, ожидая подругу. Когда Ксения вошла в комнату, девушка улыбнулась ей, убирая игрушку на стол.

– Надеюсь, ты больше никуда не уйдешь?

– Не волнуйся, на сегодня я свободна.

Ксения прикрыла дверь и забросила туфли в угол. Ходить босиком по ковру ей нравилось больше. Нина облокотилась о подлокотник:

– Мне нравятся все платья, которые ты сшила для своих кукол. Они просто замечательные, и было бы здорово сшить нечто подобное для себя. Тебе это приходило в голову?

– Я мечтаю об этом, только раньше у меня не было такой возможности. Сейчас она появилась.

В подтверждение своих слов она подошла к комоду и отодвинула верхнюю полку. Внутри лежали три рулона желтого шелка. Один из них Ксения достала и продемонстрировала подруге:

– Нравится?

– Еще как, – Нина поднялась с кресла. – Тебе этот цвет идет. Я даже знаю фасон, который подчеркнет твою фигуру.

– Я уже все продумала, – Ксения отложила шелк и взяла стопку эскизов со столика. – Вот, посмотри. Здесь все, как я люблю, и длинные рукава, и корсет, и юбка в пол.

– Но такие платья могут носить взрослые девушки. Тебе ведь еще нет и восемнадцати.

– Ты разбираешься в этом?

– Я много общаюсь с моим учителем, – запротестовала Нина. – Но не уходи от разговора. Леонид не позволит тебе щеголять в подобном платье.

Девочка лишь фыркнула в ответ и отвернулась.

– Леониду все равно. Это платье я сошью для себя и буду в нем ходить в этой комнате, когда захочу. Это ведь не запрещено.

Она подмигнула Нине и рассмеялась.

– Эти ткани, должно быть, стоят целое состояние, – Нина потрогала шелк. – Мне Леонид никогда ничего подобного не дарил. Наверное, он тебя любит.

– Не мели вздор, – фыркнула Ксения. – Он платит мне за работу, которую я выполняю.

И тут же замолчала. Она сказала лишнее, о чем тотчас пожалела. Нина отложила ткань и внимательно посмотрела в глаза испуганной подруге:

– Платит за работу?

– Я сказала не подумавши. Конечно, он мне не платит, он дарит как обычные подарки.

Нина скрестила руки на груди, не веря ни единому слову. Тогда Ксения закатила глаза и громко застонала:

– Ты все равно об этом узнаешь. Рано или поздно догадаешься об этом.

– Говори, – Нина нахмурилась.

Подруга села на край постели и посмотрела на пальцы ног:

– Леонид подобрал меня на улице. Не знаю как, но он знал о моих способностях. Возможно, кто-то из материных дружков проболтался, но не суть. Он искал человека, способного разыскивать пропавших людей.

– Погоди, я не совсем понимаю, о чем ты пытаешься мне сказать.

Нина придвинулась ближе, а Ксения продолжила, как ни в чем не бывало:

– В тот день я стояла у тротуара. Ужасно голодная. Ни денег, ни надежды что-то изменить. Я смотрела на проезжавшие мимо экипажи, на лица проходивших мимо мужчин. Мне отчаянно нужны были деньги. Вот передо мной остановилась карета. Дверца распахнулась, и я увидела Леонида. Он был такой обходительный. Протянул мне руку, приглашая внутрь. Так началось наше знакомство.

Нина не верила своим ушам. Ее подруга только что призналась, что торговала собой на грязных городских улицах. Она говорила это так, словно обсуждала фасон нового платья. Нина была потрясена.

Ксения, словно не замечая ее состояния, продолжала свой рассказ:

– Он привез меня в этот дом. Выделил комнату и служанку.

– Где твои родители?

– О, это старая история, о которой я пытаюсь не вспоминать. Отца совсем не помню, а мать умерла от чахотки. Я все еще помню ее глаза, волосы и запах.

– Хорошо, расскажи про Леонида. Что же вас все-таки связывает?