мертвых человека, он ужасно слаб и почти без сознания. Когда человек проявляет сильные эмоции, демон просыпается, а когда умерший дает волю своим чувствам и гневу, цепи, сковывавшие демона, ослабевают. А когда он освободится полностью, то пожрет душу человека, и станет на его место.

Слова Мелори заставили меня вспомнить об одной вещи.

— Постой, — я встала с кресла и в волнении заходила по комнате. — Тогда, на лесопилке, когда Лилит захватила надо мной контроль, и вы остановили её, она сказала кое-что. «У меня уже есть уши», — если я не ошибаюсь.

Мелори нахмурилась.

— И не только, — тихо произнесла она, а потом серьезно взглянула на меня. — Так как Лилит теперь может беспрепятственно говорить с тобой и так легко захватывать твое тело, у нее, возможно, уже полностью освобождена голова.

Я резко остановилась. Эти непонятные слова почему-то очень сильно взволновали меня.

— Это серьезно? И почему так быстро? Я ведь только недавно о ней узнала, а она уже освобождается!

— Не волнуйся, это не так страшно, как кажется, — попыталась успокоить меня женщина, но в её голосе не звучала должная убедительность. — Со временем у всех умерших такое случается. Главное, чтобы тело демона было связанное, иначе он сможет свободно управлять тобой, когда ему вздумается. Но я должна тебя предостеречь: Лилит освобождается быстрее остальных демонов. Ты должна быть всегда начеку и контролировать свои эмоции. Излишнее эмоциональное возбуждение позволит Лилит взять контроль над твоим разумом, а ведь именно там она заточена. Не трудно понять, что происходит, когда у заключенного оказываются ключи от его камеры.

Предостережения Мелори нешуточно напугали меня, но я попыталась взять себя в руки, чтобы, как она и советовала, не давать эмоциям взять верх, и медленно кивнула.

— Так вот, — продолжила женщина, — когда те четыре демона обрели материальные тела, Алан сказал им сделать следующее: поглотить демонов всей своей армии умерших, чтобы набраться силы и обрести небывалую мощь.

— Поглотить другого демона? Но как, и зачем? — спросил Крис.

Мелори немного помолчала, обдумывая ответ, а потом заговорила:

— Ну вот, смотрите, демоны приходят в наш мир частями, так как их сила слишком велика, чтобы за раз пересечь границу мира людей и демонов. Это можно сравнить с пазлами. Настоящий демон — это целая картинка, а тот, что в запечатан в нас, это лишь ее часть — один пазл. Когда демон пожирает душу человека и становится на его место, он все равно остается лишь частью картинки, но более сильной, чем остальные. Поэтому, чтобы стать целой картинкой, демон может забрать силу другого демона, такого же, как и он, у умершего, в котором этот демон еще запечатан. В таком случае, этот демон получает еще один пазл и становится сильнее. И чем больше у демона пазлов тем больше он становится похожим на настоящего демона из Ада — сильного и могущественного.

— И, — Крис внимательно на нее посмотрел, — сколько есть таких пазлов?

Она покачала головой.

— Я не знаю. Возможно, несколько тысяч, а возможно и миллионы. Как бы там ни было, земной демон и демон из Ада — это все равно, что сравнить песчинку и пустыню. Готова поспорить, даже Алан, который в одиночку пожрал более тысячи себе подобных, и рядом не стоит с настоящим Люцифером.

— Секунду, — внезапно сказала я. — Возьмем например, Лилит, да? Могут быть два и больше умерших, в которых она запечатана. Я правильно поняла?

Мелори кивнула.

— Так вот, — я продолжила. — Что будет, если, скажем, двух умерших захватила Лилит, и получила их тела? Тогда ведь выйдет две Лилит, так? Два одинаковых демона. Они тогда смогут пожрать друг друга?

На мой вопрос женщина ответила не сразу.

— Один демон сможет пожрать второго демона, такого же, как и он, только в двух случаях. Первый — если первый демон в десятки раз сильнее второго, или если второй пока не успел пожрать себе подобного и остался «одним пазлом», то есть сравнительно слабым. Второй случай — если второй демон добровольно соглашается отдать свою силу первому, но я такого пока еще не видела, поэтому не уверена на все сто.

Я задумчиво выпучила нижнюю губу и кивнула.

— Понятно, а что случается с умершим, которого пожрал демон?

Мелори уже хотела было открыть рот, чтобы ответить, но Данте ее опередил:

— Душа, которую пожрал демон, попадает в место, которое люди привыкли называть Адом. Там она не отбывает свое наказание, как души мучеников в человеческих рассказах, а становится демоном — мелочью, которая шныряет по самым темным закоулкам преисподни. В некотором роде, это лучше, чем быть сожженным дотла и вечность метаться по Земле даже после ее гибели. Во всяком случае, ты хотя бы можешь действовать. А если ты действуешь — значит, можешь совершенствоваться. Запомните мои слова, если вам вдруг придется выбирать между бесплотным существованием на Земле, и жизнью в Аду.

Я удивилась и вопросительно взглянула на Мелори. Она в свою очередь тоже восприняла слова Данте с некой опаской. В ее взгляде смешались удивление, недовольство, настороженность и опаска. Мужчина увидел это но молча проигнорировал. А я поняла, что эти двое знают намного больше, чем хотят сказать.

— Мы прервались, — напомнил Крис, который всецело был сосредоточен на самом рассказе. — Так что случилось с теми четырьмя?

— А, — Мелори повернулась к нему и постаралась сделать равнодушное лицо, — каждый из них пожрал соответствующих себе демонов из оставшихся умерших. Кстати, смею заметить, что два разных демона, например Бельфегор и Лилит, не могут пожрать друг друга. Это так, на заметку. Так вот, после этого четыре демона стали намного сильнее, а за то, что Алан их освободил, они примкнули к нему и стали сражаться на его стороне. Я знала, что ни к чему хорошему это не приведет, но было уже слишком поздно отступать. Поэтому я попросила Алана об услуге: я остаюсь сражаться на его стороне, но взамен он не будет убивать тех экзорцистов, которые не посвящены в тайну веторов, и не ведут охоту на нас. Он согласился. Правда тех четырех мне пришлось уговаривать немного дольше, но и они согласились. Но уговор был немного иным, — тут Мелори поджала губы и обозлено прошипела, — я никогда и не при каких обстоятельствах не должна буду поднимать против них руку или оружие, даже если со временем мы станем врагами. Расчетливые твари. Но в любом случае уговор они сдержали. Хотя тех экзорцистов, которые ничего не знают о веторах, осталось намного меньше, чем я предполагала. Зато битву мы выиграли, — она ухмыльнулась. — О,