Рискуя опоздать, я решила зайти к Ленке домой, но напрасно трезвонила в домофон – мне никто не открыл и не ответил. Делать было нечего, и я пошла в школу одна. По дороге я гадала, что могло случиться: она проспала? Но я так долго звонила в домофон, что не услышать невозможно. Заболела и опять же спит? Смотри пункт первый.

В общем, в школу я пришла, теряясь в догадках и сомнениях. Разделась в гардеробе, поправила волосы, попутно вспомнив: в средних классах мы скромно переобувались в сменку в коридоре у стеночки, и только представительницы элитных старших классов имели почетное право занимать лавочку возле окна и зеркала. И вот надо же, не успела я оглянуться, как сама перешла в эту привилегированную категорию! Так и до окончания школы недалеко, хотя кажется, что времени беззаботно жить, не особо напрягаясь, еще навалом…

Погрузившись в философские рассуждения, я поднялась на третий этаж к кабинету литературы, которая стояла у нас первым уроком, попыталась открыть дверь и не смогла: она оказалась заперта. В принципе, в этом не было ничего странного, мы частенько толпились под дверью, дожидаясь, когда придет учительница с ключом. Удивляло другое: почему никого из моих одноклассников тут не наблюдается? Обычно в это время все уже толкались перед дверью: парни подпирали стенки, девчонки занимали подоконники. Выходит, куда-то подевалась не только Ленка, но и остальные?

Я всерьез забеспокоилась и стала обдумывать варианты: спуститься и уточнить расписание? С начала второго полугодия прошло всего ничего, и хотя я уже успела выучить расписание уроков, могла что-нибудь и перепутать. Был еще вариант зайти в учительскую и поискать там нашу классную, но в это помещение я, как и все ученики, старалась без особой необходимости не заглядывать.

В коридоре послышался шум, как будто ко мне приближалось стадо бизонов, и я облегченно вздохнула, увидев вывернувшего из-за угла Ерохина. Урок я не перепутала и классом не ошиблась – уже хорошо! Осталось выяснить, почему все пришли одновременно и куда пропала Ленка.

Как я вскоре убедилась, она никуда и не думала пропадать – появилась вместе со всеми, что-то горячо обсуждая на ходу со Светкой Коломийцевой. Меня кольнула глупая ревность: мы больше не подруги? Но что могло случиться за один день?

– Привет, – как ни в чем не бывало бросила Ленка, проходя мимо меня.

– Привет… – ошарашенно отозвалась я. – А вы откуда?

– Ты что, забыла – у нас сегодня нулевой урок, самостоятельная по географии?

– Да, забыла! – схватилась за голову я. – Проклятый склероз! А ты почему не напомнила и без меня ушла?

– Я вышла поздно, – начала смущенно оправдываться она. – Смотрю – тебя нет. Я и пошла одна, чтобы не опоздать.

– А позвонить не судьба? – возмутилась я.

– Я подумала: вдруг ты еще спишь…

– Ну и разбудила бы!

– И что? Все равно бы ты на географию не успела!

– Не важно! Сам факт!

Кипя от возмущения, я зашла в класс, который открыла наконец появившаяся литераторша, и села на свое место. Ленка виновато возилась рядом, но я не собиралась больше с ней разговаривать.

К нашей парте подлетела Коломийцева и возбужденно затараторила:

– Лен, а там во втором задании, оказывается, еще надо было написать Дон!

– Хоть два Дона, – устало отозвалась Ленка. – Хоть четыре Дона!

Обиженная Светка отошла, и тут весьма кстати прозвенел звонок.

До конца уроков мы с Ленкой не разговаривали, хотя по-прежнему сидели за одной партой. Последствия пропущенной самостоятельной по географии я представляла слабо и решила занять выжидательную позицию: авось на следующем уроке ситуация прояснится.

Но это оказались не все испытания: на сегодня был назначен классный час. Опять сидеть после уроков голодной и уставшей, слушая всякую чушь в исполнении классной!

Сегодня программа намечалась еще хуже: к нам явился дядечка из ГИБДД. В начале года у нас уже проводился традиционный классный час на тему Правил дорожного движения: нам долго рассказывали, как мы расслабились за каникулы, все забыли и теперь резко должны сосредоточиться.

В этом году, похоже, директор школы решила, что за зимние каникулы мы тоже успели расслабиться и нам опять надо повторить правила. Мы с шумом расселись, предвкушая час тоски и унылого бубнежа – обычно дядька-гибэдэдэшник прекрасно понимал полную бесперспективность попыток вложить в наши головы хоть какие-нибудь правила, поэтому проводил мероприятие чисто формально.

– Эй, Елина! – окликнул меня сзади Ерохин.

Вообще-то он сидит далеко от меня, но на классных часах все рассаживаются как попало, чтобы отдохнуть от надоевших мест. Конечно, наша классная каждую четверть меняет крайние ряды местами, а жителей среднего – вариантами: якобы постоянно смотреть на доску под одним и тем же углом вредно для зрения. Так что мы не особенно успели устать от своих мест, но грех было не воспользоваться возможностью посидеть где-то еще.

– Что? – лениво отозвалась я.

– Ты в курсе, что у тебя хвост зеленый?

– Очень смешно! – фыркнула я.

– Я серьезно, – не унимался тот. – Ты, видать, где-то к краске приложилась?

– Ни к какой краске я не прикладывалась!

– Не веришь – сама посмотри!

Смотреть я, естественно, не стала, чтобы не доставлять Ерохину удовольствия и не становиться причиной ржания его дружбанов. Но сомнения он во мне посеял, и весь классный час я просидела как на иголках. Дядечку с правилами я слушала вполуха, меня бросало то в жар, то в холод при мысли, что я сижу с испачканными зеленой краской волосами, а весь класс это видит и потешается за моей спиной.

Ленки рядом не оказалось – она демонстративно уселась со Светкой – и попросить установить истину мне было некого. Но даже предательство подруги на фоне зеленых волос отошло на второй план, и я еле-еле дождалась окончания мероприятия – мне показалось, что классный час шел вовсе не час, а добрых полтора или два.

Дяденька в форме наконец попрощался и с достоинством удалился, напоследок еще раз напомнив нам о необходимости соблюдать Правила дорожного движения. Все облегченно выдохнули и начали шумно собираться по домам, торопясь покинуть порядком надоевшие школьные стены. Только я никуда не торопилась, с увлеченным видом копаясь в сумке – тянула время, чтобы выйти из класса последней. Когда за партами никого не осталось, я наконец перекинула волосы вперед и убедилась: Ерохин ради разнообразия не прикалывался, я действительно где-то прислонилась к зеленой краске!

Правда, масштабы бедствия были не столь велики, как я успела себе вообразить – хвост оказался не полностью зеленым, лишь на отдельных прядях откуда-то взялась липкая краска. Где я умудрилась найти ее в школе, в которой с лета не проходило никакого ремонта, оставалось загадкой. Для этого надо иметь особый талант, и я, несомненно, им обладала! Мысль, будто Ерохин влюбился, принес с собой краску и испачкал мои волосы, чтобы привлечь внимание, я отмела как полностью бредовую.