— У нас нет педели. Бабушка серьезно больна. Я делаю это для нее, ты помнишь? Выполняю последнее желание умирающей.

Брук согласно кивнула и заметно приуныла.

Расправив несуществующие морщинки на одежде, Брук положила руку па бедро, словно пытаясь изгладить память о его прикосновениях. Переключая передачу, Мэтт заметил ее движение. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы выкинуть из головы мечты о стройных ногах девушки.

— Что случилось? — спросил он, увидев ее колебания.

— Мы не готовы. Понимаешь, мы даже не придумали историю нашего знакомства, которая заинтересует всех любопытных.

— Да что их может заинтересовать?! В нашем знакомстве не было ничего криминального. Увидели, понравились друг другу.

— Как мы встретились, как полюбили друг друга, когда все это произошло… — монотонно перечисляла Брук.

— Мы познакомились в магазине, когда ты стала миллионным покупателем. Я рассказывал бабушке, что ты…

Остановись, парень!

— Что?

— Ничего особенного. — Мэтт ухмыльнулся, вспомнив, как Брук легко разрушила его теорию о страсти женщин к покупкам. — Просто сказал, что ты отказалась от всех призов.

— Не от всех, — озорно возразила Брук. — Когда я получу мои модные ботинки?

— Расслабься, Золушка. Очень скоро.

На ее гладком лбу опять появилась морщинка.

— Так что с нашим знакомством?

Мэтт коротко кивнул.

— Мы снова встретились, когда я подогнал фургон к воротам сиротского приюта. И мы влюбились друг в друга.

— Что, так быстро?

— А долго ли, умеючи? Пожалуйста, успокойся и не усложняй ситуацию.

Брук с шумом выдохнула.

— Но ситуация действительно сложная! Ты не можешь все предугадать, потому что любовь связана с эмоциями.

— Не совсем так, — поправил Мэтт, вспоминая, что нечто похожее говорила ему и бабушка. Но любовь и брак он всегда рассматривал как ограничение личной свободы, поэтому изо всех сил избегал и того, и другого. На мгновение их взгляды пересеклись, и нервы Мэтта напряглись до предела. Он старательно прокашлялся и принялся внимательно изучать дорогу. Не Брук. Не ее стройные ноги или завораживающие глаза и чувственные губы, а куда менее интересное дорожное покрытие.

— Не напрягайся, — проговорил Мэтт. Насколько его голос был спокоен и тверд, настолько он был выведен из равновесия. — Люди пожмут плечами и скажут, что я наконец попался.

— Ты?! Попался?! — начала заикаться от возмущения Брук. — То есть ты хочешь сказать, люди решат, будто я заманила тебя в ловушку.

Выражение лица Брук заставило Мэтта немного изменить показания.

— Я, наверное, не совсем корректно выразился.

— Это уж точно! Я не преследовала тебя. Ты не мог попасться, потому что я не ставила капканов!

— Брось, это же все игра. Маскарад. Можно даже сказать, что ты отвергала меня из-за денег.

— И тогда все точно скажут, что я лицемерка, простонала Брук.

— Нет, я скажу, что ты даже не хотела со мной встречаться, но благодаря своему шарму и необыкновенному обаянию я смог добиться твоего расположения.

Мэтт адресовал Брук лучшую из арсенала своих улыбок. Она в ответ смерила его взглядом, помолчала, повздыхала и заявила:

— Ладно. Надеюсь, все будет в порядке.

А вот у Мэтта все было как раз не в порядке.

Всю поездку он пытался поддерживать умный разговор, вставлял, как ему казалось, вполне адекватные замечания, но боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего возбуждения. Нужно сосредоточиться на вождении, мысленно твердил себе всеми уважаемый мистер Каттер. В конце концов, это просто деловые отношения. Однако от этого самовнушения было мало пользы.

— Подожди! — завопила Брук, вцепившись в сиденье. — А для кого мы придумываем романтическую историю? Не только для бабушки, правда? Наверняка будет еще твоя семья?

— Возможно, — не стал спорить Мэтт.

— Кто-то еще? — не отставал упрямый психоаналитик.

— Ну, я вообще-то парень известный. Пресса…

— Пресса? — побелевшими губами прошептала Брук.

— Ты знаешь, эти журналисты такие забавные.

Говорят, я увеличиваю им тиражи в несколько раз.

— О, боже, — застонала Брук и обхватила голову руками. — А нельзя переиграть ситуацию, пока не поздно?

— Уже поздно. Мы приехали.

Мэтт ловко припарковал машину и повернул ключ в замке зажигания. Он сидел совсем рядом с Брук и не мог понять, радоваться или ужасаться такой близости. Да, это так волнующе ощущать аромат ее тела, похожий на морской бриз, по вместе с тем и очень тяжело. Пожалуй, на случай поездок с Брук в гараж стоит поставить микроавтобус: тогда они смогут держаться друг от друга на безопасном расстоянии.

— Послушай, — успокаивающе проговорил Мэтт (успокаивал он больше себя). — У пас все получится. Это временное соглашение, и я сделаю все, что смогу…

— Ты уже сделал достаточно. — Брук сурово смотрела на пего. — Я о том поцелуе.

— Да… — протянул Мэтт с подходящей к случаю интонацией, но изрядно напрягся. — И что ты думаешь? Нужно попробовать еще разок?

— Нет. Нет-нет, — испуганно пролепетала девушка, практически вывалившись из окна «мерседеса». — Это не совсем то, что я хотела сказать.

Мэтт скрестил руки на груди в ожидании чертовски интересного разговора.

— А что же ты хотела сказать?

— Ничего.

— Скажи пожалуйста, а этот поцелуй тебя ни капельки не взволновал? — продолжал выспрашивать Мэтт, потому что его в Брук волновало все. Подтверждение тому — его поведение в приюте, когда он буквально накинулся на бедную девушку.

— Я понимаю, — излагала виновница его мучений, старательно отводя взгляд, — что нам придется целоваться, так сказать, по долгу службы. Рано или поздно.

— Логично, — заметил Мэтт. И вместе с тем неразумно. По крайней мере для него поцелуи будут равноценны медленному четвертованию. Но отказываться… — А что, у тебя есть какие-то проблемы?

Тебе неприятно?

Прозвучало достаточно абсурдно. Раньше жалоб на его умение обращаться с женщинами не поступало. Но Брук?..

— Нет… это…

Мэтт заметил, как горячий румянец начал заливать ее нежные щечки. Просто потрясающе — ему еще не попадались женщины, способные покраснеть хотя бы для виду. А может быть, этот поцелуй очень сильно взволновал Брук? Интересно. Очень интересно.

Прекрати, Каттер, это уже глупо. Не увлекайся. Помни, что это лишь временное соглашение.

— Три. — Голос Брук прекратил увещевания внутреннего голоса Мэтта.