оберегал как зеницу ока. И у меня это получалось, пока дети на мою голову не свалились.

– Я вас найду, маленькие засранки, – шепчу, рассматривая своего пострадавшего коня.

В какой-то момент ко мне подъезжает чёрный внедорожник класса люкс. Притормаживая, водитель открывает окно, а из него показывается довольно улыбающаяся Лапина.

– До скорой встречи, Владислав Данилович, – выдаёт она, почти мурлыча, и кидает в меня несколько печаток.

Опускаю взгляд вниз, на выкинутый мусор, и узнаю его.

Это же те самые печатки, которыми мою машину малявки испортили, а теперь… Лапина?

Нахожусь в таком ступоре, что даже ответку кинуть не удаётся. Смотрю на уезжающий внедорожник, а затем кидаю взгляд на маленькие коробочки розового цвета, что валяются у меня под ногами.

– Ах, Вика! – стиснув зубы, сжимаю кулаки. – Хочешь войны? Будет тебе война! Она уже началась! – выкрикиваю.

– Что, простите? – спрашивает проходящий мимо студент.

– Иди, куда шёл, – отвечаю.

«Утырок», – уже произношу про себя.

Ты не с тем Громовым связалась, Викуля. Даже Егор не может переплюнуть меня, когда я вступаю в игру.

– Держись, Лапина! Шатать будет не по-детски!

Глава 6

Владислав

Приезжаю в академию, как обычно, к первой паре, несмотря на то, что сегодня мне ко второй. И дело вовсе не в том, что я неожиданной любовью к преподаванию проникся и теперь мечтаю быть в ней двадцать четыре на семь. Этого никогда не будет. Всё дело в ней.

В чёртовой Лапиной! Выходки которой так и просят поставить её на место. Показать, где она должна держать свой язык и руки, которыми беду на себя навлекает. Так бы и выпорол её ремнём хорошенько, но на сильных девушках это не работает. Они, наоборот, наслаждаются такими приёмчиками. Хрен накажешь их. Только учить их надо. Только учить словами и ответными действиями.

Гонял вчера свою машину на мойку, мечтая скорее стереть грёбаные печатки. Мужики всё мытьё без остановки смеялись над боевым окрасом моего автомобиля. Подшучивали и даже фотографировали на кой-то чёрт. Пришлось соврать, что дети баловались, и вот.

Дети, блин! Одна детина высокомерная!

И ведь в мойке им не всё удалось отмыть. Мелкие чертовки умудрились как-то запачкать даже салон. Теперь на спинке водительского сиденья красуются тусклые, но заметные печатки. Придётся перетягивать кожей салон, а это дело не одного дня. Я же пока не готов так надолго расставаться со своим конём. Поэтому оставил.

Убедившись, что Лапина приехала на пары, и они у неё уже начались, иду на парковку и выискиваю среди других машин коня Вики. Она моего повредила, а я её коня подпорчу. Хорошенько так! Чтобы на всю жизнь запомнила, что значит обижать Громова!

Быстро нахожу чёрного коня Лапиной и подхожу к нему с орудием преступления в руках. У строителей по дороге стащил, а те даже и не пикнули. Наверное, сразу поняли, что иду змеюке одной мстить.

Думал вначале Вике просто машину несмываемыми маркерами украсить и написать «Курица за рулём» на капоте, но, найдя монтажную пену, придумал веселье получше. Такое, что после у неё навсегда желание пакостить пропадёт.

Около десяти минут пеню все окна машины, не оставляя ни одного пропущенного места. Практически окрашиваю её, изредка попадая на дверцы и багажник тачки Лапиной. При этом всём улыбаюсь, словно мне семь лет, а не тридцать четыре.

– Посмотрим потом, как ты на такси или на метро домой поедешь, – говорю себе под нос, осматривая свою выходку. – Я, конечно, предложу тебя подвезти, но придётся тогда отработать тебе.

Вернувшись в академию, прячу монтажную пену и весь день сижу как на иголках, дожидаясь момента, когда Лапина увидит и начнёт злиться. Когда её прекрасное и наглое личико скривится и потеряет всю свою силу. И, надеюсь, привлекательность тоже.

Ибо начало ночи я провёл в мыслях о мести, а вторую часть в мыслях о том, что бы с ней сделал, окажись она со мной в одной кровати.

По окончании пар иду на парковку, но в свою машину садиться не спешу. Жду, пока Вика выйдет, и я наслажусь её реакцией сполна. И очень надеюсь на то, что после этого желание затащить её в свою постель исчезнет.

– На что смотрим? – пугает меня Лапина своим вопросом, появившись, как из ниоткуда.

Обернувшись к ней, встречаюсь с ледяным взглядом принцессы. Перекинув ремешок сумки через локоть, с наглой улыбкой смотрит на меня, даже не замечая того, что я сделал с её крошкой.

– На твою машину, – бросаю с усмешкой.

– М-м-м… – тянет, кинув взгляд на испорченный транспорт, который практически полностью в пене. – И как? Нравится? Красивый? – спрашивает, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

– Тебе плевать на то, что стёкла и машина испорчены?

– Ну, жалко бедолагу, – пожимает плечами. – Отмывать всё это будет жесть.

– И всё? И эта вся твоя реакция? – восклицаю, не понимая, почему она такая спокойная и весёлая. – Это же твоя машина! Как ты домой поедешь, если стёкла твоей тачки полностью в пене?

– Моей? – указывает на чёрный автомобиль, и я киваю. – Так я на другой сегодня, Владислав Данилович. На беленькой. У чёрненькой под крышкой что-то щёлкало, и я отогнала её в сервис. На папиной приехала, – нажимает на брелок на ключах, и третья машина от испорченной сигналит, оповещая хозяйку о снятии сигнализации.

Широко улыбнувшись, идёт к своей новой машине, победоносно повиливая бёдрами, потому что чертовка меня сделала! От и до!

– Кто это сделал с моей машиной?! – взревает мужской голос позади меня. – Кто?! Кто?!

Обернувшись, вижу одного из комиссии, проверяющих насчёт дела о строительстве корпуса больницы на территории академии. Полноватый мужчина спешит к своему автомобилю.

– Кто испортил мою машину?! – продолжает он кричать, подлетая к своей малышке. Пытается её очистить, но… не выходит. Пена уже застыла. – Кто-о-о?! Убью!

Перец! Настоящий армагеддонский перец!

– Что происходит? – отец останавливается около меня и немигающим взглядом смотрит на машину проверяющего. Его руки сжимаются в кулаки, а челюсти скрипят от злости.

– Отец? – Вадим подходит следом, огромными глазами уставившись на то, что я сделал. Случайно.

– Лапина, – рычу, стиснув зубы, и сажусь в машину, понимая, что это конец!

Я её убью! Она меня сделала!

Два – ноль. И не в мою сторону! Ну я ей устрою! Ну я ей устрою! Будет молить о пощаде! Я ей такую жизнь устрою, что весело не будет никому! Надо только в следующий раз всё лучше продумать.

***

Как этой чертовке удаётся так грамотно и профессионально уделывать меня каждый раз и увиливать от ответственности?

Тот факт, что