Когда они достигли баррикад, мужчина сдвинул штабель перевернутых стульев, чтобы Тау и его подопечные смогли перебраться через баррикаду.

– Теперь ты! – крикнул Тау, испачканный кровью, Ихагу, когда женщина с ребенком оказались за шаткой преградой.

– Тендаджи? – окликнул Тау.

– Тау? – узнал его Тендаджи. – Ты что тут делаешь? Ладно уже, забирайся!

– Не могу. Джабари еще там.

– Джабари тоже здесь? – Новость явно потрясла Тендаджи.

Тау кивнул и, чувствуя, как от страха сжимается нутро, заставил себя развернуться и кинуться обратно – туда, где шло сражение. Далеко бежать не пришлось: Джабари с воинами уже приближались к нему.

У Джабари по рукаву гамбезона стекала кровь, другие бойцы несли раненого товарища.

– Я в порядке, – сказал Джабари, отмахиваясь от обеспокоенного Тау. – Надо его перенести через баррикаду.

Тау подскочил, чтобы помог нести раненого Ихагу.

– Джабари? – произнес Тендаджи, раскрыв рот от удивления. Хоть Тау и предупредил его, встретить одного из наследников феода в самом пекле боя все равно было слишком необычно.

Тендаджи помог сначала поднять раненого, потом взобраться Тау и Джабари. Как только последний воин оказался за баррикадой, заграждение сдвинули обратно, закрыв проход.

За баррикадой Тау надеялся почувствовать себя в безопасности. Но этого не случилось. Большинство Ихагу были ранены; сражавшихся одолевал враг, а жители селения и вовсе были в ужасе.

Выглянув за баррикаду, Тау увидел, что хедени перегруппировали силы и, наверное, еще сотня их спускалась по тропинкам и выходила на плато. Тау посмотрел на Джабари – обычно заряженный оптимизмом второй сын теперь выглядел озабоченным. Эта битва не из тех, что можно выиграть. Даже караул Джабари – если он доберется до Дабы раньше, чем все здесь погибнут, – сумеет лишь отсрочить неизбежное.

– Отойдите, нкоси, – предостерег Тендаджи, на этот раз использовав почтительное обращение. – Они идут.

– Пусть идут, – ответил Джабари, делая шаг к баррикаде.

Тендаджи посмотрел на него так, будто собирался сказать что-то еще. Но вместо этого лишь подвинулся, пропуская Джабари.

Тау встал по другую сторону от Джабари.

– За королеву, – проговорил он с неуверенностью, которая все нарастала.

– За Богиню, – отозвались хором Джабари и Тендаджи.

Все трое подняли оружие. Баррикадам не выдержать, а им самим не устоять против такого числа наступавших хедени, но они, по крайней мере, могут оставить о себе славную память.

Когда первая волна хедени достигла баррикад, наступило настоящее безумие. Тау махал мечом направо-налево и рубил головы и конечности. Он отсек кому-то пальцы, надеясь, что это была рука кого-то из врагов; потом один из налетчиков едва не снял с него скальп; затем ему удалось оттолкнуть дикарку, прежде чем та успела перелезть через баррикады.

Но все было напрасно. Врагов оказалось слишком много. Их всегда было слишком много. Вот почему Богиня наделила Избранных дарами. Вот почему она дала им драконов.

В сотне шагов перед баррикадами вспыхнул огонь, опалив Тау брови. Он отпрянул от жара, бросившись на землю, а как только к нему вернулось зрение – увидел, что Джабари и Тендаджи тоже лежат на земле. Тау попытался заговорить. Во рту у него все пересохло.

– Стража! – прокричал хриплый голос откуда-то издалека. – Стража!

Чувствуя, как все плывет перед глазами, Тау посмотрел вверх и увидел дракона – впервые в жизни так близко. Настоящий исполин, являвший собой массу истинно черных чешуек, которые поглощают свет и вызывают обман зрения, он всем своим телом прорезал воздух. Тау наблюдал, как он летит навстречу хедени, волоча за собой извилистый хвост, которым он рассеивал дым пожаров в зыбкие клочья.

Оказавшись достаточно близко, черный зверь распахнул пасть и осветил вечер извивающимся столбом яркого, как солнце, пламени, толщиной с трех человек. Тау неуверенно поднялся на ноги и вскарабкался на баррикаду, чтобы увидеть, как по земле хлестнет выпущенная драконом огненная цепь. Хедени, которых она задела, превратились в пар, и дракон отлетел от плато Дабы, а затем пошел на следующий круг.

– Тау? – произнес голос, который он узнал бы где угодно.

– Отец, – сказал он, поворачиваясь к Арену.

– Зачем, Тау? – спросил его отец. – Зачем?

Тау открыл и закрыл рот, не произнеся ни слова.

– Я услышал про налет, нашел его и попросил меня сопроводить, – солгал Джабари. – Это мой долг как сына умбуси – сражаться рядом с воинами моей матери. Я знаю, что я еще не Индлову, но это мое селение, и я не мог идти один.

Арен внимательно посмотрел на Джабари и крикнул тем, кто находился поблизости:

– Укрепить баррикады! От Стражи не будет толку, если хедени смешаются с нашими людьми. – Все, кто стоял без дела, бросились выполнять его приказ.

– Джабари, я инколели воинов твоей матери, и мне решать, где тебе быть. Придя сюда, ты подверг свою жизнь риску.

Джабари был вынужден ответить кивком, принимая самый строгий выговор, какой только мог объявить ему Арен. Тау стоял, потупив взгляд. Сказанное относилось и к нему.

– Прошу, Арен, примите мои извинения, – проговорил Джабари. – Я делал лишь то, что, как мне кажется, обязан был делать. – Он поднял голову и слегка выпрямился. – Я заходил в казарму. Стража знает, что я здесь. Они пришлют людей.

– Безрассудно, но хитро, – проворчал Арен. – Спасибо тебе от меня и от моих людей. А сейчас держись подальше от сражения. – И, отходя, чтобы отдать приказы своим воинам, он бросил на ходу: – У меня сердце не выдержит, если придется сказать твоей матери, что ты погиб. – Это также относилось к Тау.

– Ихагу! – крикнул Арен. – Всем построиться и помочь жителям вынести из домов все, что можно. – Воины зашевелились. – Если у Одаренных были причины призвать Стражу, значит, мы должны бежать.

– Бежать? – переспросил у Тау Джабари.

Вместо Тау ему ответил рев сотен чужеземных голосов, и они приподнялись над баррикадой как раз вовремя, чтобы увидеть всю мощь налетчиков хедени, ринувшихся в их сторону.

– Богиня… – произнес Тендаджи, и его голос прозвучал не громче шепота на фоне завывающего шума, что летел им навстречу.

– Прочь от баррикады, – приказал отец Тау. – Бегите. Живо!

Джабари слез с баррикады первым, Тендаджи и Тау – сразу за ним. Местные, которым не требовались распоряжения от Ихагу, побросали все и всех, кроме своих родных, и тоже кинулись бежать.

– Нас оттесняют! – крикнул Джабари. – Когда плато закончится, мы упадем с обрыва. Там нет никаких троп.

Налет был тщательно спланирован. Первая атака была мощной, но не в полную силу. Ихагу и местные жители поверили, что сумеют удержать Дабу, и сами позволили загнать себя к утесам. Тогда хедени атаковали во всю мощь и тем самым оправдали самый большой страх отца Тау. Это был не налет – это было истребление.