Зайка сухо попрощалась, пристроила под мышкой свой клатч и побежала к подъезду. Платон Андреевич проводил ее равнодушным взглядом и обернулся через плечо:

— Теперь ваша очередь, диктуйте адрес.

— Мне сейчас не домой, — возразила Вера. — Мне к дедушке. А он за городом живет. Если вы меня к вокзалу подвезете, я буду очень признательна.

В зеркальце заднего вида девушке было видно голубые Платоновы глаза. Директор устало покачал головой:

— На это я пойти не могу. Оставить личного помощника одну под дождем — недальновидно и просто опасно для бизнеса. Впрочем, Вера, вам не кажется, что наши с вами разговоры на удивление цикличны?

— Но тогда…

— Я отвезу вас к деду. К сожалению, я не очень ориентируюсь в вашем городе, поэтому пересаживайтесь. Будете моим штурманом.

Платон заглушил мотор, приоткрыл дверцу и выбрался из машины. Он раскрыл зонт, и Вера оказалась под его куполом в непосредственной близости от начальства.

— Я — мужчина старой школы, — вещал директор, сопровождая девушку к переднему пассажирскому сиденью. — Меня так воспитали. И вам придется с этим мириться.

Вера охнула, ступив в лужу. Платон подхватил девушку под локоток и ловко посадил в машину.

Устроившись на водительское место, скомандовал:

— Вперед, штурман! Указывайте дорогу.

— От проспекта — направо. Там — съезд на кольцевую. Давайте все-таки спросим у навигатора…

Дождь барабанил по крыше автомобиля, а Вера Лисицына думала о двойных стандартах хорошего воспитания. Зайку шеф даже не подумал под зонтом провожать.

Мин Джун глубоко вдохнул и набросил на голову капюшон. Встреча с командиром прошла удачно. Лисицын обещал подумать, а такое обещание из его уст дорогого стоило. Парень спустился по ступенькам тесаного крыльца; фургончик был припаркован неподалеку, добежать до него, не намокнув, представлялось довольно простой задачей.

К вечеру посвежело, природа намекала на близкую осень.

Пак Мин Джун ступил на брусчатую дорожку, когда что-то заставило его замереть. Порыв ветра? Звук? Предчувствие?

Тело действовало быстрее разума. Оно успело отпрыгнуть и сгруппироваться в прыжке, приземляясь на клумбу — в кусты пышных осенних астр. Дом тряхнуло, как при землетрясении, дверь слетела с петель, из-за нее вырвался на улицу визжащий комок щупалец. Тварь пронеслась по дорожке, будто принюхиваясь. Крысиное попискивание ни на мгновение не прекращалось. Пак Мин Джун потянулся к ножнам и чуть не выругался: заговоренное оружие осталось дома, даже не в отеле, а за тысячи километров от него.

С негромким хрустом разошелся фундамент, из щели хлынули наружу десятки таких же тварей.

Парень стал пробираться к окну. Визжащие комки были безопасны ровно до тех пор, пока он не обнаружен. Если местные духи хоть немного похожи на те, с которыми Мин Джуну уже приходилось иметь дело, — основная опасность поджидала его в доме. Шарики были чем-то вроде дозорных, а вот существо, которое выпустило их…

Рама поддалась легко, окно было двустворчатым и открывалось внутрь. Мин Джун осторожно переступил через подоконник, оказавшись в небольшой гостиной. Он помнил, как проходил мимо нее по коридору. Сейчас следовало отыскать Лисицына, вместе покинуть дом и вызвать Хо Мин Су. В вопросах изгнания братишка разбирался как никто другой.

Пак Мин Джун обыскивал комнату за комнатой. Командир не обнаружился ни в одной из них. В кабинете на столе лежала большая раскрытая книга. Лисицына не было, зато из-за хозяйского кресла…

— Чего уставился, рожа косоглазая? — недовольно спросил монстр. — Так и подавиться недолго.

Он был похож одновременно на крысу и на очень раскормленную жабу. Склизкое пупырчатое тело, бесформенная голова с острыми ушами, длинная бородавчатая морда. Трехпалыми короткими лапами чудовище держало перед собой книгу в кожаном переплете.

— Уши заложило? — Тварь широко раскрыла пасть, полную желтых зубов, и откусила уголок книги. — Не видиф, куфаю я! Грыфу гранит науки!

«Низший демон, — решил про себя Мин Джун. — Против таких хорошо помогает заговоренное железо, соль и обряд изгнания. Удивительно, что он решился мне показаться».

Рука парня как бы невзначай оказалась под столешницей. Ножи были на месте.

— Как твое имя? — Клинок мягко скользнул в рукав.

На демона Пак Мин Джун не смотрел, его взгляд был прикован к лежащему на столе альбому для фотографий, а если точнее — к снимку на открытой странице.

Монстр сыто отрыгнул:

— А тебе на что? Или ты из тех чудиков, которые верят, что знание имени дает им какую-то особую власть?

Удар можно было нанести сейчас. Тварь расслабилась и не ожидает нападения. Но где Лисицын?

— Меня зовут Пак Мин Джун, и я гость в этом доме. Что ты сделал с хозяином?

— Кореец? То-то я чую — собачатиной запахло. — Демон многозначительно принюхался. — А старик… Что старик? Был и сплыл. Со стариками так бывает, знаешь ли…

Левой рукой Мин Джун ухватился за мохнатые уши, в правой блеснуло лезвие ножа. Приставив острие к складчатому подбородку, парень спокойно повторил:

— Где хозяин? Отвечай!

— Да не знаю я! Не зна-ю! Пусти, рожа азиатская!

На визг начали сбегаться дозорные. С шуршанием протискивались они в дверь и занимали позиции у стен. Щупальца пульсировали и попискивали. Мин Джун сжал пальцы еще сильнее.

— Да расскажу я все, расскажу. Только отпусти. Ай! Больно! Уши! Что тебя интересует? Имя?

— А еще — отзови своих тварей.

Демон гортанно взвизгнул. Копошащаяся у стен масса вздрогнула, пошла волнами и рассыпалась сотней крошечных мышей-полевок. Последовала команда — гулять! — и мышиное воинство покинуло кабинет. Топот когтистых лапок удалялся по коридору.

— Нож-то, нож от меня убери, а то еще порежешься ненароком. Слышь, кореец, сам говорил, гость в доме, а сам… Ты же пойми, мне плохо сделаешь, дому плохо будет. Вас в Корее не учили, что домовых обижать нельзя?

— Ты сонджу, домовой?

Значит, демон вообще не опасен. Лисицын сам впустил Мин Джуна внутрь, а статус гостя гарантирует человеку неприкосновенность.

Парень разжал руку и отер ладонь о штанину.

— Тогда ты очень странный.

— А кого ты ожидал увидеть? Мужичка в лаптях?

Демон прищелкнул языком, и вот уже на полу, скрестив ноги, сидел седовласый бородатый человечек в белой рубахе с вышивкой и полотняных штанах. Правда, ноги человечка были скорее лягушачьими — с плавательными перепонками, но общего впечатления это не портило. Человечек надул щеки, выдохнул и опять превратился в бородавчатое шерстистое чудовище.