"Вы хотели меня видеть, Ваше Величество?" – спросила она вместо ответа.

Он мгновенно посерьёзнел.

"Верно", – сказал он. "Наш вчерашний разговор прервали, а нам нужно ещё многое обсудить".

Он развернулся и жестом поманил её за собой. Вместе они молча пошли через огромный зал, и звуки их шагов умножались эхом. Гвен подняла голову и стала рассматривать высокий куполообразный потолок, гербы на стенах, боевые трофеи, оружие, доспехи… Она восхищалась царившим здесь порядком, и обычаем гордиться рыцарскими подвигами. Похожие залы были и в Кольце.

Они пересекли комнату и в дальнем её конце прошли сквозь ещё одни двойные двери, сделанные из дубовых досок в фут толщиной и отполированные долгими годами службы. Двери вели на примыкавший к тронному залу просторный балкон добрых пятидесяти футов в ширину, столько же – в глубину, и обрамлённый мраморной балюстрадой.

Гвен вслед за Королём подошла к краю, оперлась руками на гладкий мрамор и посмотрела вокруг. Внизу простирался огромный город на Перевале, и геометрические силуэты крыш его древних, тесно прижатых друг к другу домов, были чётко очерчены на фоне неба. Этот город напоминал лоскутное покрывало – разные его части принадлежали разным эпохам и столетиями приобретали нынешний вид, он был уютным, душевным и слегка потрёпанным временем. Его башни и шпили роднили его с городами из сказок, и это впечатление усиливалось сверкающей вдали голубой гладью озера, ещё дальше за которой виднелись высокие пики самого Перевала, образующие огромное кольцо, барьер между этим королевством и остальным миром.

Оно было так хорошо спрятано, так надёжно защищено, что Гвен представить себе не могла, чтобы здесь могло случиться что-то плохое.

Король вздохнул.

"Трудно вообразить, что это место умирает", – сказал он, озвучив её мысли.

"Трудно вообразить, – добавил он, – что я умираю тоже".

Гвен обернулась к нему и увидела, что его светлые голубые глаза были наполнены болью и печалью. Её захлестнуло сочувствие.

"От какого недуга, Ваше Величество?" – спросила она. "Уверена, что, чем бы это ни было, лекари смогут это вылечить".

Он медленно покачал головой.

"Я был у всех лекарей", – ответил он. "У лучших во всём королевстве, естественно. У них нет лекарства. Внутри меня растёт раковая опухоль".

Он снова вздохнул и перевёл взгляд на горизонт, а Гвен невольно пропустила через себя всю его боль. Почему, гадала она, хорошие люди так часто бывают обречены на страдания, пока злодеи тем временем процветают?

"Я себя не жалею", – добавил Король. "Я принимаю свою судьбу. Меня беспокоит то, что я после себя оставлю. Мои дети. Моё королевство. Это всё, что сейчас имеет для меня значение. Я не могу распоряжаться своим будущим, но могу устроить лучшее будущее для них".

Он обернулся к своей гостье.

"И за этим я тебя позвал".

Сердце Гвен разрывалось от его слов, и она готова была сделать для него всё, что угодно.

"При всём желании, – ответила она, – я не вижу способа вам помочь. У вас в распоряжении целое королевство. Что я могу сделать такого, чего не могут другие?"

Он вздохнул.

"У нас с тобой общие цели", – сказал он. "Ты хочешь свергнуть Империю – я тоже. Ты хочешь обеспечить будущее своей семьи и своего народа, обрести безопасное место, до которого не дотянутся лапы Империи – я тоже. Конечно, сейчас у нас мир и покой, и Перевал нас защищает. Но это ненастоящий мир. Свободные люди могут идти, куда хотят, а мы – нет. Мы тратим больше сил не на то, чтобы жить, а на то, чтобы прятаться. В этом вся разница, и это важно".

Он вздохнул.

"Я понимаю, что мы живём в несовершенном мире, и, возможно, мы и так уже получили лучшее, что в нём есть. Но я в этом сомневаюсь".

Он надолго умолк, а Гвен пыталась понять, к чему он клонит.

"Мы проживаем свою жизнь в страхе, как и наши отцы", – продолжил он наконец. "В страхе, что нас обнаружат, что Империя дойдёт до Перевала, что они приведут войну на наш порог. А воины не должны жить в страхе. Есть чёткая грань меду тем, чтобы охранять свой замок, и тем, чтобы бояться свободно из него выйти. Великий воин может укрепить свои ворота и защитить свой замок, но величайший воин – этот тот, кто откроет ворота широко и бесстрашно встретит любого, кто в них постучит".

Он повернулся к ней, и в его глазах она увидела королевскую решимость и силу, и в этот момент ясно поняла, почему именно он стал Королём.

"Лучше умереть, дерзко глядя врагу в лицо, чем сидеть в укрытии и ждать, пока он сам за тобой придёт".

Гвен была ошарашена.

"То есть, вы хотите напасть на Империю?" – спросила она.

Он посмотрел на неё пристальным взглядом, но она не смогла по его выражению прочесть, что было у него в голове.

"Хочу", – ответил он. "Но этот непопулярная позиция. И среди моих предков она тоже была непопулярной, поэтому мы ни разу так и не решились. Понимаешь ли, безопасность и изобилие смягчает людей, и они не хотят терять то, что имеют. Если я развяжу войну, за мной пойдут многие отважные рыцари, но позади останется ещё больше недовольных граждан. И это может привести к революции".

Гвен прищурившись посмотрела вдаль, на пики Перевала, оценивая их опытным взглядом Королевы и профессионального стратега, которым ей пришлось стать.

"Кажется, имперцам будет крайне сложно вас атаковать, – поделилась она наблюдениями, – даже если они вас каким-то образом найдут. Как они смогут подняться по этим склонам? Пересечь это озеро?"

Её собеседник упёр руки в бока и посмотрел на горизонт вместе с ней.

"У нас, безусловно, будет преимущество", – ответил он. "Мы сможем убить сотни имперцев, прежде чем они убьют хоть одного из наши. Но проблема в том, что их миллионы, а нас – тысячи. В конце концов, они победят".

"Думаете, они пожертвуют миллионами ради завоевания крошечного уголка Империи?" – спросила она, заранее зная ответ. Ведь она лично видела, сколько сил Империя бросила на подчинение Кольца.

"Они ненасытны в завоеваниях", – сказал он. "Они пожертвуют чем-угодно. Это их метод – они никогда не сдаются. Вот что я знаю наверняка".

"И чем я могу быть полезна, Ваше Величество?" – спросила она.

Он громко вздохнул и долго смотрел на горизонт.

"Ты должна помочь мне спасти Перевал", – сказал он наконец, и решительно взглянул ей в глаза.

"Но как?", – спросила она растерянно.

"Наши пророчества говорят о приходе чужестранки", – сказал он. "Женщины из заморского королевства. Там сказано, что она спасёт Перевал и поведёт наш народ через пустыню. До сегодняшнего дня я не понимал, что это означало. Теперь я думаю, что женщина из пророчеств – это ты".

У Гвен от его слов по коже побежали мурашки. Она ещё не отправилась от боли после изгнания своего народа и после того, как Кольцо пало в руинах, мучилась в неведении о судьбе Торгрина и Гувейна. Сама мысль о том, чтобы обременить себя ответственностью за ещё один народ, была для неё невыносимой.