Мия не хотела ничего вспоминать. Она не хотела встречаться с призраками прошлого. Не хотела, чтобы воспоминания хоть как-то повлияли на решения, которые ей надо принять сегодня.

— Итан, мне было восемнадцать…

Открыв глаза, он укоризненно посмотрел на нее.

— Я и не сравнивал. — Его слова были полны презрения. — Я не сравнивал. — Он повторил их снова, как будто это могло скрыть очевидное. — Я имел в виду, что видел тебя, когда ты приходила в больницу последние несколько недель. Не более того. Не более того! — снова произнес он, только на этот раз громче. — Ты должна показаться врачу ради ребенка, — произнес он уже тише. — Тебе нужен настоящий уход.

Она кивнула.

— Хорошо, я согласна, но я тебя предупреждаю, Итан, что это моя беременность и мой ребенок. Я не позволю, чтобы ты вмешивался, — добавила она твердым голосом.

— Давай посмотрим, что скажет нам доктор, хорошо? — Итан поднялся с кровати.

— Никаких, «нам», Итан. — (Его рука застыла на ручке двери. Он обернулся, и в его глазах она заметила тень горечи.) — Я пойду на осмотр, а потом сама приму решение.

Он едва заметно кивнул.

— Мия, внимательно выслушай то, что скажет врач.

— Ты сегодня уж слишком добр. — Дверь почти закрылась за ним, но Мия хотела, чтобы последнее слово осталось за ней.

И все же, несмотря на твердое намерение не поддаться чарам дорогого частного акушера, которого для нее так бесцеремонно выбрал Итан, Мия тут же поняла, почему Гарт Вилсон имел такой успех у своих пациенток. В отличие от весьма непродолжительных осмотров в местной больнице, Гарт моментально расположил Мию к себе тем, что, не торопясь, выслушал ее, прежде чем осмотреть. Но и на этом его прием не закончился. Присев на край кровати, он рассказал ей обо всех возможных вариантах и поведал ей свои соображения по поводу естественных родов.

— Я хотела бы, конечно, рожать дома… — Мия запнулась, — но…

— Учитывая ваше повышенное давление, это, возможно, не самый лучший вариант. — Гарт тепло улыбнулся. — Оптимальный выход, это родильный дом: опытный персонал всегда готов оказать необходимую помощь… — Он участливо посмотрел на Мию. — Что-нибудь еще? Вы хотите мне еще что-то сказать?

— Да, но… — Она запнулась. — Я надеюсь, что это останется между нами. Я имею в виду, Итан не должен…

Гарт поднял вверх руку.

— То, что вы мне скажете, останется здесь. — Он слегка постучал по своей голове. — Так что вас беспокоит, Мия?

— Ничего. — Она покачала головой, но тут же, пытаясь побороть слезы, призналась: — Меня все беспокоит. Даже если бы была возможность рожать дома, я все равно должна родить ребенка в медицинском учреждении. У меня должны брать пуповинную кровь…

— Брать пуповинную кровь? Чтобы пожертвовать ее в банк крови?

Мия еле кивнула.

— У отца ребенка был рак.

— Итан не отец ребенка? — Гарт нахмурился, но быстро взял себя в руки. — О, простите, просто он проявляет такое участие…

— Это ребенок его брата, поэтому он так беспокоится. Ричард скончался на прошлой неделе, вчера мы кремировали его…

— Мне очень жаль, Мия. — Гарт выглядел потрясенным. Он в недоумении смотрел на нее, удивленный таким спокойствием с ее стороны. — Вы, должно быть, все еще под влиянием шока…

— Это вполне естественно.

— Пусть так. — Гарт сочувственно посмотрел на нее. — Потерять вашего… партнера в такое неподходящее время…

— Я прошу вас! — Дрожащей рукой Мия заставила его замолчать, пытаясь сохранить самообладание. Симпатия Гарта сейчас была нужна ей меньше всего. Никто не понимал их отношений с Ричардом. И это было следствием их решения — та самая плата за данное друг другу обещание. Все, чего она хотела от Гарта, это исполнения его профессиональных обязанностей, и больше ничего. — Я все же хочу, чтобы кровь была использована. Поэтому я бы хотела пожертвовать ее в банк переливания крови. Мы с Ричардом говорили об этом. Мы вместе решили… — Мия замолчала. Она была готова раскрыть одни лишь факты. — Вы сможете это устроить, Гарт?

— Конечно. — Гарт кивнул, похлопав ее по руке. Он был все еще поражен ее хладнокровием. — Я займусь всем этим. Только нужно будет подписать целую гору бумаг, сделать несколько анализов крови ближе к концу беременности и еще потом, несколькими месяцами позже…

— А Итан не узнает?

— Нет, если вы не захотите. — Он продолжал хмуриться. — Вы хотели мне сказать еще что-нибудь, Мия? Это все?

— Все. — В ее глазах заблестели слезы. Их тайна была слишком тяжела для ее усталых плеч. Но Мия поборола желание плакать, она гордо подняла голову и ответила: — Больше ничего. — Ведь она дала клятву.

Гарт пробыл у Мии целый час.

— Ну что? — Итан вошел как раз тогда, когда Мия, ничего не подозревая, вышла из ванны, оставив там рубашку Итана мирно висеть на крючке. Она взвизгнула и нырнула обратно в ванную комнату за полотенцем. Через несколько секунд Мия вышла снова. По нетерпеливой позе Итана можно было догадаться, что он хочет получить от нее некоторые ответы.

Он был одет в костюм, его волосы аккуратно уложены, а галстук висел на шее, еще не завязанный в узел. Выглядел он так же сексуально, как и час назад, когда был лишь в одном полотенце.

— Что он сказал?

— Кто?

Он прищурился и вздохнул.

— Сейчас не время для шуток, Мия. У меня через полчаса встреча, и я хочу знать, что происходит, прежде чем уйду. Мы поговорим как следует после, а пока, пожалуйста, быстро расскажи мне, что сказал врач.

— Я думала, что закон о неразглашении личной информации все еще действует.

Итан шумно выдохнул, его лицо скривилось. Он пытался совладать с собой, зная, что если разозлит Мию, то не узнает вообще ничего.

— Мия, — проговорил Итан мягко, но было видно, что это давалось ему с огромным трудом, — могла бы ты оказать мне любезность и поведать о том, что сказал тебе врач?

— Что у меня все еще высокое давление.

— И?..

— Что мне надо отдыхать.

— И?..

— Что все остальное в порядке.

— Мия, Гарт пробыл здесь почти час. Совершенно очевидно, что он сказал что-то еще…

— Послушай, Итан. — Она рассердилась. Проведя рукой по растрепанным волосам, уставшая от его дотошных расспросов, Мия отчаянно пыталась взять паузу. Он мог бы пойти на свою проклятую встречу и дать ей возможность поразмыслить над непростой ситуацией, в которой она оказалась. Один неверный шаг, один промах, и вся та пирамида лжи, что они с Ричардом воздвигли, начнет рассыпаться. — Прошло семь лет с тех пор, как мы виделись последний раз. Ты не можешь ожидать от меня, что я так сразу начну тебе все рассказывать.