– Минутку. Какой «тот парень»?

– Джесс заплатила за консультацию по дезинсекции, – пояснил Марк.

Я схватилась за голову.

– Марк, мы не должны зависеть от Джессики и допускать, чтобы она выручала нас каждый раз, когда у нас возникают денежные проблемы.

– Не должны?

– Марк!

Он пожал плечами:

– Да, но... она не возражает. У нее больше денег, чем она может потратить за тридцать жизней. Так почему бы ей не помочь нам, если ей хочется?

– Эй, ребята, не забывайте, что я здесь, в комнате.

– Нам ведь не удастся продать дом, пока мы не уничтожим термитов. Я думаю, мы могли бы снять квартиру...

– Или люкс в отеле «Маркетт», – пробормотала я. Запах вкусно пахнувшего хлеба сводил меня с ума. Пункт 267 кодекса бессмертных гласил: пища продолжает сохранять для вампира приятный запах, но один твердый кусочек – и начнется рвота. Теперь я строго придерживалась жидкой диеты.

– Что было на работе? – спросила Джесс, вытаскивая хлеб из тостера и бросая его на стол.

– Догадайся, кто сегодня вечером приходил в «Мейси», чтобы приказать мне бросить все и переехать с ним в «Маркетт»?

– Эрик Синклер? – Они оба произнесли это одинаковым мечтательным тоном. Моя лучшая подруга и мой товарищ по комнате – оба были страстно влюблены в него. Затем Джессика захихикала.

– Эрик приходил в «Мейси»? Он не воспламенился в тот момент, когда проходил мимо кассы?

– Увы, нет. Он попытался загипнотизировать моего босса, чтобы заставить его уволить меня.

– Ты убила его? – спросил Марк.

– К сожалению, нет. Мне пришлось работать сверхурочно, а затем... в общем, не важно...

– Пить кровь из потенциального убийцы?

– Потенциального насильника, но это не важно, как я сказала. Как бы там ни было, затем я пришла домой, чтобы выслушать доклад о термитах.

– Возможно, это и к лучшему, – изрекла Джессика с набитым ртом. Я отвела взгляд, пока она продолжала: – Не похоже, чтобы ты была влюблена в этот дом. Может быть, пора поискать новое жилище.

Я ничего не сказала, но задумалась над ее словами. Я жила в этом доме много лет... с тех пор как меня исключили из колледжа. Мой папа утешил меня чеком на двадцать тысяч долларов, и я истратила порядочную сумму на оплату моего трехкомнатного коттеджа. Он давно сделался для меня мал, но я была слишком ленива, чтобы заниматься его продажей.

– У меня есть кое-какие мысли на этот счет, – продолжала она, отхлебывая мой чай. – Ты ведь единолично владеешь этим домом, так?

– Ты знаешь, что так, – ответила я раздраженно. – Ты единственная, кто заплатил по закладной, когда я умерла.

– Правильно, я как-то забыла об этом.

– Оно и видно.

– Я считаю, что нам надо пригласить моего дезинсектора опрыскать этих термитов. Тогда мы сможем выставить дом за низкую цену. За такую цену на этой окраине...

– О, опять ты начинаешь ругать Яблочную долину.

– Извини, я просто думаю, что города без индивидуальности неполноценны, – сказала она со снобизмом двадцатидевятилетней миллиардерши. – А в Яблочной долине нет даже собственного делового центра. Он существует только благодаря Миннеаполису. Ску-учно.

– Нахалка. – Мне нравилась Яблочная долина. Если я хотела пойти в бакалею или в парикмахерскую, позавтракать блинами или купить последний роман Робба, я могла сделать все это в пределах полумили... и по большей части в одной и той же торговой галерее. – Мегаполисная нахалка.

Она подняла пальцы в шутливом жесте. Я с содроганием заметила, что ее ногти были выкрашены в бледно-зеленый цвет.

– Тем не менее я думаю, что мы могли бы легко получить за него сто пятьдесят тысяч. Даже с термитами. И мы пустим их в оборот и используем на что-нибудь более соответствующее нашим потребностям.

– Нашим потребностям?

– Я продаю свою квартиру. Мы с Марком говорили об этом и решили, что я должна переехать вместе с вами.

– Я что, пропустила еще одну конференцию-меморандум?

– Нет, всего лишь собрание. Мы провели его днем.

– Я бы хотела, чтобы вы перестали все решать без меня, – проворчала я. Я собралась было протестовать, но не стала: Джесс так часто находилась в моем доме, что фактически и так уже переехала. Я также знала почему. Моя смерть по-настоящему потрясла ее, и она не желала больше выпускать меня из поля зрения.

И какая мне разница? Чем больше народа, тем веселее. С тех пор как я обнаружила, что монстры действительно существуют, мне не очень-то хотелось приходить в пустой дом.

– Значит, договорились? Мы проведем дезинсекцию, внесем дом в реестр на продажу и найдем что-нибудь побольше. Ни о чем не беспокойся, Бете. Марк и я будем искать дом в дневное время.

Я допила чай.

– Бете?

– Что, тебе надо мое одобрение? Я ведь только номинальная хозяйка дома.

– Это так.

– Но ты очень умная, – поддразнил Марк. – Даже если твоя визитка с надписью «Мейси» висит на шнурке вверх ногами.

Спустя несколько ночей я проснулась в мире голубого неба. Вначале я пришла в замешательство – не заснула ли я на улице? Затем поняла, что Марк написал записку на почтовой открытке и приклеил ее к моему лбу, пока я спала. Ублюдок.

Супервамп: мы приняли предложение насчет дома, и Джессика нашла нам новое помещение. Встретимся на 607 Саммит-авеню в 10 часов вечера, чтобы осмотреть новое жилище.

О Господи, что она сделала? Я сжала записку в кулаке. Саммит-авеню? Мне не понравилось название.

Я оглядела комнату. В углу стояло шесть пустых коробок. Явный намек на то, что они собирались упаковывать вещи.

Я приняла душ, переоделась и почистила зубы. Я не имела понятия о том, чистят ли зубы другие вампиры, и мне было безразлично. Подумайте о том, как по утрам пахнет от кого-то, кто ужинал кровью! Я также прополоскала рот специальным раствором, хотя острый запах мяты вызывал у меня тошноту.

Я уже собиралась выйти из дома (предварительно упав, споткнувшись о коробки в гостиной), когда услышала неуверенный стук в дверь и, открыв ее, увидела Тину, стоявшую на ступеньке.

– Большое тебе спасибо за то, что натравила на меня Синклера, – произнесла я вместо приветствия. – Он приходил ко мне на работу.

– Неужели? – спросила она невинно. Она была одета как потенциальная жертва насильника: красная плиссированная мини-юбка, белый свитер, черные колготки и черные туфли без каблуков с серебряными пряжками. Ее светло-русые волосы были убраны с лица и повязаны красной лентой. Выглядела она лет на шестнадцать. – Теперь, когда я думаю об этом... – Она задумчиво выпятила свои красные губки. – Он упомянул, что, возможно, пойдет в Галерею, чтобы увидеться с вами.