– Это Лариса Миллер. У нее множество прекрасных стихотворений, – уточнила Катя.

– Я даже не слышала о такой поэтессе… Вы, наверно много читаете, да? Я тоже раньше увлекалась, но в основном прозой, хотя стихи тоже люблю. А Лиза на гитаре играет, еще Ваня пел, у него голос чудесный.

Маша смущенно улыбнулась, опустила карие глаза, словно вспомнив что-то не очень хорошее.

– Не может мне муж этого Волчонка забыть, словно подозревает в чем-то. А я и сама не пойму, виновата или нет… Ах, Катя, вам бы с Иваном познакомиться, такой славный парень. Он прежде часто у нас бывал, а теперь вторую неделю носа не показывает. Вот Игнат и думает всякую ерунду, а Иван для меня как брат, ну, или как сын теперь… молочный.

Последнее слово Маша произнесла совсем тихо с горьким смешком, будто про себя, а Катя расслышала, хотя и не подала виду, что удивилась такой странной формулировке родства.

Скоро Ольга проводила Катю в административный коттедж, где проживала сама с первого дня появления в «Северном». По пути немного обсудили и Веру Анатольевну.

– Это хорошо, что она с Николаем помирились и на минеральные воды вместе поедут. Меня вот тоже замуж зовут усердно, да соглашаться не спешу. Зачем народ потешать под старость, какая с меня невеста, за шестьдесят уже…

– Выглядите вы отлично! – искренне заметила Катя. – А если человек душевный и к вам хорошо относится, что ж не пожениться? Вы, наверно, давно знакомы?

– Начальник мой, директор базы полковник Коротков. Алексей Викторович, – с улыбкой пояснила Ольга. – Увидишь его завтра, он приедет из города к обеду. Человек, конечно, хороший, только не пойму, зачем ему официальная регистрация? И так уже, можно сказать, живем вместе, чего греха таить. Здесь, на природе, все быстрее и проще получается, сходятся люди легче, душу друг другу открывают. Ну, и тело тоже… – Ольга лукаво усмехнулась, словно сама себе не веря, и продолжила рассказ.

– Вот Маша с Игнатом – я и опомниться не успела, как они стали вместе жить. А ведь у Брока, то есть Игната, характер не сахарный. Алексей долго с ним поладить не мог, только Маша и справилась. Владимир с Елизаветой опять же… глазом моргнуть не успела, а у нее уже животик «нарисовался», ну, давно пора, не молоденькая. Может, и тебе здесь пара найдется… – загадочно проговорила Ольга, глядя куда-то в голубые небеса без единого облачка.

– Честно сказать, меня Ваня из таинственной троицы больше всех беспокоит. Такой он милый, добрый парень, и с улыбкой всегда, и с шуткой, не то что эти двое… Сама же видела, Брок вечно настороже, Машу охраняет от всего мира, а теперь и деток, можно подумать их здесь кто-то обидеть попытается. Брис, то есть Владимир, тот все больше молчит, сам по себе, хотя с Лизой-то, я так понимаю, у них полное согласие.

А Ванечка – простая русская душа, один мается. Тяжело ему, дело-то молодое, известно… Оттого и к Маше тянет, а теперь и туда хода нет. Жалко парня, но что поделать. Сам виноват…

– А где Иван сейчас? – будто невзначай поинтересовалась Катя. Задумавшись, она слушала Ольгу, что называется, вполуха.

– Да кто ж знает, носится где-то в лесу. Ты его, Катюша, не обижай при встрече.

У Кати вдруг сам собой «нарисовался» в голове образ худенького паренька Ванечки – молоденького совсем, класс этак девятый – десятый. Проблемы в семье, неустроенность быта, одноклассники, наверно, обижали, дразнили. Первая полудетская влюбленность во взрослую, замужнюю Марию Русанову. Да что долго рассуждать! Надо бы парню помочь, хотя бы поговорить по душам.

– Тетя Оля, я же не монстр. Я всегда за детей горой. А подростковый возраст – он самый сложный. Здесь чуткость нужна, терпение и понимание, я прекрасно знаю. Поговорю с ним при встрече, мы подружимся. Я умею с молодежью находить общий язык. Родители у него где?

Ольга испытующе оглядела Катю, вздохнула, отчего-то усмехнувшись. А потом сказала уже серьезно:

– А родителей-то и нет, он не помнит их даже.

Вот тут Катя совсем прониклась драматической ситуацией неведомого Ивана.

«Так он еще сирота, как же не повезло бедняге. Нет, обязательно его найду и заведу разговор. Сейчас такое сложное время, что случаи детского суицида все чаще случаются. А тут несчастная любовь и одиночество. Ах, Ваня-Ванечка, как бы мне тебя отыскать поскорее».

Когда у человека появляется цель и некие конструктивные планы по ее достижению, когда день загружен плодотворной работой, за которую еще и благодарны окружающие, жить становится гораздо интереснее и веселее. Так Катя в скором времени желающая стать вновь Пермяковой, с головой окунулась в свою новую деятельность по гармонизации душевной атмосферы всех жителей «Северного». И труды ее не проходили даром.

Этим же вечером она познакомилась с семейством Морозовых-Зиминых, совершенно очаровала Лизу своей молодой непосредственностью и задором, вызвала несколько благосклонных улыбок невозмутимого Бриса. Даже Игнат-Брок, кажется, был в гораздо лучшем настроении, чем поутру и охотно поддерживал общую беседу на тему фольклора и русской национальной кухни.

Маша была в полном восторге от новой подруги, смеялась и шутила как прежде, раскраснелась, похорошела, отчего Броку даже стала приходить в голову навязчивая мысль выпроводить всех гостей из дома, уложить детей спать и, наконец, остаться наедине с любимой женщиной хоть десять минут, пока снова не завозится в кроватке Мишутка.

Но даже малыши сегодня выглядели неожиданно повзрослевшими и окрепшими, уже уверенно держали головки, улыбались своим многочисленным «нянькам», глядели вполне осмысленно, вызывая всеобщее умиление и радость. Брис поцеловал Лизу в щечку, ласково поглядывая на округлый животик жены.

– Она, наверно, там все уже слышит, да? Как хочу скорее на руки взять мою малышку.

– Скорее не надо, лучше в свой срок. Она же крохотная еще совсем. Ей внутри тепло и безопасно.

– Пусть не волнуется, мы братика ей сделаем обязательно.

– Одну сперва дай родить… – смеялась Лиза, хотя в глубине души таилось смутное беспокойство, впрочем, вполне обычное для ее состояния.

– Родим, родим… я рядом с тобой буду, ни на минуту не оставлю одну. Справимся вместе.

– Я еще не решила, Володя, и все же, думаю, это не самая лучшая идея.

Лиза всегда была против партнерских родов, особенно после одного случая в практике, когда пришлось приводить в чувство впечатлительного молодого «папочку». К слову сказать, роды у его худенькой супруги действительно выдались непростые. Доктор Морозова сразу же рекомендовала «кесарево сечение», но женщина слишком уж бурно настаивала на естественном ходе событий.

Все закончилось