Спустя три дня Касси проанализировала достаточное количество данных из своей памяти, чтобы прийти к некоей модели. Белизариус с тревогой ожидал увидеть, что же она сделала. Они сидели в том старом кабинете в Музее, где когда-то работали вместе. Голографические проекторы изображали одиннадцатимерное пространство-время при помощи углов, градиентов цвета, голографической перспективы и электромагнитных полей. Визуализация шести-семи измерений была для Homo quantus делом привычным, а вот одиннадцать уже представляли собой серьезный вызов.

Кассандра смоделировала врата времени в виде единого квантового объекта, неровного центрального кома вероятностей с сотнями тысяч расходящихся от него линий квантовой спутанности. Некоторые линии были яркими и отчетливыми, другие – расплывчатыми и еле заметными. Какие-то загибались в петли, соединяя две поверхности врат времени с квантовыми событиями, со временем то сшивающими, то расшивающими самое себя. Математическое изящество и сила мышления Касси вызывали в Белизариусе одновременно благоговение и унижение. За те годы, что он провел за мошенническими схемами, она многократно превзошла его. Белизариус даже отчасти пожалел, что сбежал с Гаррета.

– Я думаю, что линии спутанности ведут к другим входам в «червоточины» Осей Мира, – сказала Касси. – В нормальных «червоточинах» мы этого не замечаем, поскольку спутанность слишком гладкая. Однако врата времени являются «червоточинами» поврежденными, и структура спутанности более различима для наших квантовых интеллектов.

Сердце Белизариуса невольно наполнилось восторгом. Ее теория столь велика – возможно, это первый в истории человечества шанс понять суть сети Осей Мира, оставленной Предтечами. Вероятные закономерности будто мелькали у него на глазах в геометрических переплетениях голографической модели.

– Вот тут, – сказала Касси, проводя пальцем вдоль одной из ярких линий связанных вероятностей. Еще один полюс с собственными линиями спутанности, исходящими из него, будто невидимый солнечный ветер от звезды. – Я думаю, что это еще одна «червоточина» сети Осей Мира.

Можно было угадать и другие, в дальней части проекции. Точность модели была ограничена объемом информации, а эта информация была результатом единственной встречи Кассандры с вратами времени. Квантовые спутанности высвечивали архитектуру сети Осей Мира. Касси развернула проекцию, и стали видны еще три ярких узла. Но было в этом что-то странное.

– Ничего не узнаешь? – спросила она.

В ее голосе послышалась лихорадка воодушевления. Мозг Белизариуса проверял модели, одну за другой. Нет корреляции. Нет корреляции. Нет корреляции. И вдруг что-то у него в голове проклюнулось.

– Видишь? – спросила Касси.

Пять ярких узлов. На фоне всех шумов спутанностей Белизариус смог сопоставить геометрические соотношения между четырьмя узлами с местонахождением четырех входов в Оси Мира в системе эпсилона Индейца. Кукольная Ось. Ось Фрейи. Ось Дельты Павлина. Ось Конгрегатов, ведущая к Полярной звезде.

И еще один яркий узел. Никому не принадлежащий. Они приблизили проекцию и вгляделись внимательнее. Белизариус почувствовал легкое прикосновение магнитного поля к рукам и ногам. Кассандра исследовала последний из полюсов при помощи электромагнетизма. Усилив магнитное поле своим магнитосом, Белизариус ощутил яркость и плотность узла. И магнитное поле Кассандры.

– Пятая Ось, – с улыбкой сказала она.

Похоже, что входы в Оси Мира обычно существовали в наборах по пять. Это не означало, что за астрономические промежутки времени орбитальная динамика не могла вынести некоторые из Осей в межзвездное пространство или внутрь звезды. Возможно, их еще попросту не нашли. Страны-покровители вполне ожидали, что в системе эпсилона Индейца будет пять Осей, но пока ни одна из них не нашла пятую. А вот Кассандра, возможно, нашла. Раз о ней больше никто не знает, то им, быть может, удастся сбежать через нее вместе с остальными Homo quantus.

Надежда.

– Это прекрасно, но один переход через одну «червоточину» – временное решение. Рано или поздно кто-то найдет эту Ось. Нам нужно уйти дальше.

Они долго смотрели на проекцию в поисках новой информации, но, подобно уравнению со слишком большим числом переменных, уже достигли предела того, что могло сказать им имеющееся. Им нужно больше информации, и не только потому, что они – жадные до нее Homo quantus. Они получили шанс спасти свой народ. И это яркое переживание в Музее дало им понять в полной мере весь груз лежащей на них ответственности. Время идет. На эвакуацию восемь дней, через десять дней прилетят Конгрегаты, а Homo quantus мобилизуются недостаточно быстро.

По утрам Касси плакала, перед тем как идти выпасать их сородичей. Ей досталась странная промежуточная позиция человека, который – и только он – способен по-настоящему достучаться до остальных и который реально способен злиться на Белизариуса. Она повидала большой мир, и это давало ей силы сердиться и набрасываться на него.

О чем он думал, связавшись с Союзом? Только идиот мог не заметить, как опасно помогать им в их восстании. Что дало ему такое право? То, что она сыграла в этом свою роль, не имело значения. Но Белизариус был с ней согласен. Он дошел до такого лишь потому, что хотел остаться в живых. А потом, когда он узнал про врата времени, его обуяла жадность.

Однако злость Касси частично обращалась и на нее саму. Белизариус уже давно занимался мошенничествами и должен был понять, куда заведут ее инстинкты. Она любит свой народ. Здесь ее дом. И, в отличие от остальных Homo quantus, она не может позволить себе роскошь отрицать очевидное. В ее идеальной памяти огнем запечатлена картина уничтожения Гаррета. Тем не менее она – Homo quantus, инстинкт распознавания закономерностей и любопытство заложены в нее генетически. Она не может отрицать значение врат времени, всего того, что они вдвоем увидели и узнали внутри их, в фуге. Она ни на мгновение не могла заставить себя пожалеть об этом. Так что она стала лучше понимать себя как личность, понимать, что инстинкты поймали ее в ловушку ничуть не слабее, чем Белизариуса.

Было их четвертое утро на Гаррете. Касси умылась и убрала волосы назад.

– Лина не справится, – внезапно сказала она, будто придя к решению после долгого раздумья. – Ее раздирает.

Белизариус сидел в кресле, с ощущением, что изнутри его наполняет тяжелая липкая сажа. Конечно, Лину раздирает. Ее выбирали мэром, чтобы руководить уединенным исследовательским центром, островком стабильности, а не надзирать за его уничтожением.

– Homo quantus должны услышать, что, если мы поспешим, они будут в безопасности, что мы найдем для них новый дом, – сказала Касси.

Белизариус ничего не ответил.

– Они меня выслушают, но не поверят, – добавила Касси.

– Ты одна из них.

– Я не знаю мир. Бел, они должны услышать это от тебя.

– А я не знаю, как найти им дом, – ответил Белизариус. – Я и себе-то дом найти не могу.

– Ты выжил в большом мире.