Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увидев его, она сразу поинтересовалась:
– Что это с тобой происходит в последние дни? Ты какой-то сам не свой! За тобой раньше этого не наблюдалось.
– Видишь ли, наблюдательница ты моя, дела у меня очень интересные приключились. Тебе, конечно, это покажется странным, но мой мамонтенок ожил! – озадачил он ее.
– У тебя все в порядке? Может тебе надо к врачу? – изумленно взглянула на него Полина.
– Хочешь, верь, а хочешь, нет, но это так! Если захочешь увидеть его, то можешь вечерком, после закрытия музея заглянуть ко мне, – спокойно предложил он.
На том и договорились. Не могла же Полина упустить такой случай!
Вечером, придя на свое новое рабочее место, Глеб включил телевизор, чтобы посмотреть репортажи с начавшихся зимних Олимпийских игр, встретил Полину и, усадив ее в кресло, пошел исполнять свои обязанности. Повторив свой ритуал проверки, направился в сторону стеклянного домика. Еще издали он увидел сидящую и сияющую Буку.
– Привет! – поздоровался он и принялся открывать колпак.
– Привет, привет! Почему задержался? – послышался вопросительный ответ.
– Да, у телевизора задержался, хочу посмотреть зимние Олимпийские Игры, – поделился он с ней.
– Здорово! Я тоже хочу посмотреть Олимпийские игры! Хоть я и не знаю, что это такое, но мне интересно, – выпалила она.
– А что ты так сияешь? – удивленно посмотрел на нее Глеб.
– А я сегодня Милу во сне видела. Мне приснилось, что она склонилась надо мной и сказала:
– Наконец-то я тебя нашла!
– Здорово! Ну, а теперь пойдем, красавица ты наша, посмотрим Олимпийские игры, – предложил он ей, и они потихоньку направились к рабочему месту Глеба.
Когда Феликс с Букой подошли, с Полиной случился шок. Она не могла ничего ни сказать, ни даже пошевелиться. Только видела перед собой ласково смотрящего на нее мамонтенка.
– Это что-то! – промолвила она.
– И, что это ты такая удивленная, дорогая? Меня Бука зовут, а тебя как? – обратилась она к Полине.
– Да та красавица, сразила меня наповал! А я Полина, – ответила она, немного приходя в себя.
– Я тебя знаю! – добавила Бука. – Я в полглазика видела, как ты убиралась, а потом мне Глеб про тебя рассказывал.
– Если бы он не был моим начальником, я бы ему уши надрала. Сам, видишь ли, все ночи с такой красавицей разговаривает, а мне ничего не говорит, – раззадорившись, возмущалась Полина.
– Ну, ты уж его не ругай. Он же не виноват, что так получилось! Он хороший, я его очень люблю! – встала Бука на защиту Глеба.
– Олимпийские игры кто-нибудь будет смотреть? – обратился к ним Глеб.
– Да! – хором ответили Полина и Бука.
Когда мамонтенок увидел летающих лыжников, то резко подпрыгнул и восторженно воскликнул:
– Да, это же Галактические игры! Я такое у Милы видела.
Потом стала рассказывать ребятам, как Мила показывала им Галактические игры и, как они с Дакти принимали в них виртуальное участие. Глеб с Полиной только разводили руками.
– Милая, да такое даже во сне не бывает! – удивлялась Полина.
– А ты знаешь, красавица ты наша северная, у нас тоже скоро состоятся зимние Олимпийские игры, и мы с Глебом приглашаем тебя, – обратилась она к Буке.
– Спасибо! – радостно поблагодарила Бука.
«Вот только бы опять под купол не попасть!» – только и подумала она про себя.
Незаметно оказавшись у зеркала, она вдруг громко закричала:
– Мама, мама! Я хвостик потеряла!
Ребята даже не знали, что же ей сказать, чтобы хоть как-то успокоить.
– Без хвостика, так без хвостика, – горестно произнесла она и подошла к окну. На улице уже светало, все звездочки на небе пропали, и она обернулась к ребятам. Глеб все прекрасно понял.
Проводив Буку до домика, Глеб помог ей удобно устроиться, после чего ребята пожелали ей спокойной ночи. Бука же озорно помахала им своим хоботком и ласково промямлила:
– Пока, пока! Я вас люблю!
Весь следующий день Глеб занимался делами, в промежутке бегал к Полине обсуждать прошедшую ночь. Затем все аккуратно записал в свой дневник. Вечером они вместе с Полиной направились к Буке. Но мамонтенок спал. То же самое случилось и на следующую ночь.
Закрывшись у себя в кабинете, Глеб снова пролистал свой дневник, и понял: то, что лежит сейчас в стеклянном домике, уже обычный экспонат, вернувшийся из далекой древности. А Бука уже далеко-далеко отсюда. Немного подумав, он опять открыл свой дневник и на чистой странице написал «Много-много лет назад…»
Феликс с Марией были уже в зале прибытия лунной станции. Они стояли у необычной капсулы и ждали появления долгожданной гостьи. Когда раздался сигнал, Рон доложил:
– Она здесь!
Непроницаемый колпак начал подниматься. Появилась стеклянная капсула, в которой лежал мамонтенок. Открыв глаза и увидев над собой стеклянный колпак, Бука горестно выдала:
– Ну что за невезуха! Опять я вляпалась! Как ни очнусь, так обязательно под колпаком!
Вдруг она услышала громкий смех и аплодисменты.
Улыбаясь и хлопая в ладоши, к ней подошел Феликс. Он склонился над ней и нежно-нежно спросил:
– Ну, что, дорогая, не узнаешь меня?
– Нет! А должна? Я вроде тебя не встречала! – возразила она.
– Ну, а Феликса-то хоть помнишь?
– Конечно, помню! Он же мой друг, мы с ним вместе играли.
– Неужели я так изменился, что ты не узнаешь своего друга?
– Феликс, Феликс, какой ты стал большой! – изумилась она.
– Да за такое долгое время немудрено и вырасти немного, – сказал он, целуя мамонтенка в лобик и радуясь, что она вспомнила его.
– Никуда ты, милая моя, не вляпалась! Ты одержала победу! Ты помогла себе и, сама того не ведая, помогла нам. Ты теперь, милая, звездный мамонтенок! Самый знаменитый мамонтенок в галактике! – гордо произнес Феликс.
– Феликс, миленький, а у меня беда. Я хвостик потеряла, – чуть не плача, поделилась она своим горем.
– Не может быть! А ну, вылезай, сейчас проверим, – слегка улыбаясь, ответил он.