чего вдруг решила, что смогу? Может, про травы я и знала кое-что, но для исцеления волхв вместе с отварами использовал и Слово. А отвар или настой без Слова — лишь горький напиток.

Мучаясь сомнениями и вопросами, я побрела к Чернолесу. Оглянулась, прежде чем зайти — не видит ли кто? Все же матушка в этом была права: нельзя просто бродить по опасному лесу, когда вздумается.

Лес встретил извечным полумраком. Он полнился шорохами, скрипами и криками птиц. Корявые ветви сомкнулись за спиной, словно объятия старой ведьмы. И снова, едва пройдя с десяток шагов по хрустящей подстилке из бурых листьев, опавшей хвои и сухих веток, я услышала шепот навьих духов. Он больше не пугал меня. Хоть я и не взяла с собой огня, как учил Лихо, но была уверена, что духи не тронут.

Лес был прекрасен в своей мрачности. Нетронутая природа в первозданной красоте без единого следа человека. Я вдыхала полной грудью его особую свежесть: запахи сырой земли, хвои и гниющего валежника, густо покрытого мхом и грибами. Время здесь словно замедлилось: когда солнечный диск скрыт занавесью листьев, его положение на небосводе перестает иметь значение.

Я не знала, куда идти. Просто шла вперёд, окружённая шепотом и смехом навьих духов, а в душе разрасталась уверенность, что все делаю правильно.

— Вернулась всё-таки, — раздался вдруг знакомый голос, и я заозиралась в поисках его источника.

Сбоку в тени векового дуба зажегся жёлтый болотный огонек. Следом стали видны и длинные пепельные волосы, обрамляющие мертвенно-бледное лицо, и удивительная пятнисто-зеленая накидка из живого мха. Лихо сделал несколько шагов мне навстречу и остановился. А я вдруг неожиданно для себя поняла, что рада видеть лесного духа. С робкой улыбкой приветственно склонила голову.

— Ты улыбаешься? — с удивлением заметил Лихо, раскрыв широко единственный глаз. Тихо и с затаенной печалью добавил: — Никто и никогда мне не улыбался…

Почувствовав неловкость, я отвела взгляд и поджала губы. Вот глупая, Лихо ведь нечисть, а не знакомый с соседнего двора. Нужно быть вежливой.

Смущённо откашлявшись, пробормотала:

— Я, м-м… хотела поблагодарить за болотник. Матушке полегчало от настоя.

От воспоминания о нашем с ней утреннем разговоре снова нахлынула обида, и Лихо будто сразу понял это. Лицо приобрело серьезное выражение. Он внимательно взглянул на меня.

— И снова в твоём сердце неспокойно. Нужда опять привела тебя в лес. Уже приняла решение?

Я покачала головой.

— Нет, пока не приняла.

Лихо медленно кивнул. Выражение его лица не изменилось, и сложно было судить, о чем думает.

— Что ж, я в любом случае рад твоему обществу.

Я вскинула на него удивленный взгляд. Никак не ожидаешь услышать такое от нечисти, разве что у него есть свои причины. Например, тянуть из человека жизненные силы или горести. Но непохоже, чтобы Лихо желал мне зла. Я глядела на него и ощущала так явственно, словно свое собственное — бесконечное одиночество.

Какое-то время потребовалось, чтобы собраться с мыслями.

— Я пришла, чтобы снова просить у тебя помощи.

— Помощи?

И опять в его спокойном лице нельзя было прочесть мыслей.

— Наш волхв, Рябина, все ещё не вернулся, и не осталось в селе никого, кто умеет лечить. А ночью сильно заболел ребёнок, и я подумала, ну… вдруг ты подскажешь, как его вылечить.

Дух склонил голову на бок, прищурился.

— Лихо не помогает, а только приносит беду.

— Но ведь ты помог мне.

— Да, в обмен на дар.

К этому я была готова, и потому не раздумывая выпалила:

— Можешь снова вытянуть мое горе наружу, только скажи, как вылечить мальчика!

Лихо замолчал ненадолго. Видно, размышлял. А у меня внутри все переворачивалось от напряжения, ведь без его помощи я не составлю правильный сбор. С такой болезнью ещё сталкиваться не приходилось.

— Хорошо, — кивнул наконец Лихо. — Я научу тебя. В обмен на твое общество.

— Общество? — изумилась я. — Неожиданный… обмен.

— Нечасто в Чернолес люди забредают. А даже если и забредают по случайности — едва завидев меня, бегут без оглядки. Годы, или, может, десятки лет я говорил лишь с духами. — Он протяжно вздохнул, опустил плечи и с невыразимой тоской проговорил: — Все, что мы можем — наблюдать издалека за вашей жизнью. Наблюдать и представлять, что когда-то и у нас была другая жизнь.

Столько крылось одиночества в этих словах, столько печали и безысходности, скорби по безвозвратно утерянному прошлому, что невозможно было не проникнуться сочувствием к нечисти.

— Хорошо, — ответила я со слабой улыбкой. — Твое общество мне не в тягость.

Лихо долго присматривался ко мне, будто бы удивленный таким ответом. Или, может, пытался прочесть в душе, не лгу ли я.

А я не лукавила. Новый знакомый казался мне куда интереснее старых друзей из села, которые изо дня в день обсуждают одно и то же. Их закостенелые взгляды и поверхностные суждения, перенятые у родителей, лишь недавно стали так явно бросаться в глаза. И во всей этой одинаковости, в череде однообразных дней и похожих друг на друга людей Лихо стал глотком свежего воздуха, символом перемен. Он стал доказательством, что не все так однозначно в жизни, как пытаются представить люди.

Или, может, мне просто хотелось в это верить.

Вдруг уголки его пепельно-серых губ поползли вверх. Жёлтый глаз заблестел ярче, озаряемый каким-то внутренним светом. Острые черты лица смягчились, на щеках обозначились ямочки.

Я глядела на нечисть и думала: это самая искренняя и теплая улыбка из всех, что мне предназначались.

____________

(1) — Причелина — резная доска на фасаде избы, которая прикрывает торец двускатной тесаной крыши.

Глава 5. Лихо приносит беду

Мы сидели в нескольких шагах друг от друга. Я примостилась на старом поваленном дереве, заросшем лишайником и полукруглыми коричневыми трутовиками. Ладони упирались в шершавую прохладную кору с глубокими трещинами и мелкими слоящимися чешуйками сверху.

Лихо устроился напротив, на земле, в корнях широкого морщинистого дуба. Его мантия из мха и листьев покоилась на плечах, краями сливаясь с окружением. Под мантией была темная рубаха и штаны такого покроя, каких не носили в наших землях. Я не знала, был ли Лихо прежде человеком, но если был — на перерожденной нечисти остаётся одежда, в которой ее похоронили. А ещё говорили, что дух навсегда остаётся в том возрасте, в котором покинул тело.

— Всегда думала, что Лихо выглядит как старик или старуха, — поделилась я, в который раз отмечая про себя его удивительную молодость. — То есть, так все говорят. По селу гуляет немало сказов или историй людей,