— Не пойму, почему он ничего не делает…Припёрся ведь неспроста…– Лина в который раз посмотрела в сторону Бутурлина. Его дружки переоделись и присоединились к остальным, а вот Макс сидел на лавочках, предназначенных для зрителей. — Ты сказала, крови хочет. Ничего он не хочет. Посмотри, какая рожа постная.

— Нееет…– Варя покачала головой, а потом присела, вытянув одну ногу в сторону и начала разминаться. — Я Максюшу с детства знаю. Он что-то задумал. Походил, побродил, свое раненное самолюбие попестал, теперь сообразил, как Антону отомстить и собирается это в долгий ящик не откладывать. Правильно говоришь, рожа слишком постная. Значит, задумал совсем нехорошую тему.

Я, как и Варя, принялся тянуться. Поворачивался влево и вправо, а заодно изучал Бутурлина. Изучал открыто, не прячась.

Он с момента, как появился, сразу уселся на зрительские места. Его дружки присоединились к компании парней и в мою сторону не смотрели. Очень нарочито не смотрели.

— И что за освобождение? — Учительница физкультуры отошла от снарядов, на которых корячились пацаны, и приблизилась к тому месту, где сидел Батурлин. Подниматься выше она не стала, просто замерла напротив него, задрав голову, чтоб разговаривать с Наследником, а не со скамейками перед ее носом.

— Любовь Ликерьевна! У меня вот. — Бутурлин указал рукой на свое лицо. — Нос сломан, если что.

— Мммм…– Блондинка покачала головой и поцокала языком. — Надо же, какое недоразумение. Это, наверное, как раз тот случай, о котором судачит вся школа? Говорят, ты совсем утратил понимание субординации, за что и отхватил. Хотела бы сказать, будто расстроена, но…нет. Уверена, точно Максим, ты это заслужил. На педагогическом совете, который сегодня срочно собирают по вопросу инцидента, буду голосовать за самое слабое наказание для зачинщика драки. Впрочем… Драки ведь не было. Да? Было… Поучительный момент был. Рукоприкладство это плохо, но в некоторых случаях, как мы видим, необходимо. Насчёт освобождения, проверю. У тебя не руки сломаны, правда? Не ноги? Да и носом мы не подтягиваемся. Мог бы и без освобождения обойтись.

— А мне в медпункте выписали. — С вызовом сообщил ей Наследник. Потом помолчал и добавил. — На кой черт совет? Я сказал директору, жалобу писать не буду. Претензий не имею.

— Вот это и плохо, Максим, что не имеешь. Сочувствую парню.

Блондинка хмыкнула демонстративно, потом обернулась, посмотрела прямо на меня. Видимо, слухи действительно распространяются очень быстро. Она точно знает, кто разбил Бутурлину нос. Затем повела небрежно плечом и отошла обратно к снарядам. Именно в этот момент Бутурлин резко повернулся. Уставился мне в глаза. Пару секунд мы таращились друг на друга. Наконец, он усмехнулся и опять принялся смотреть на парней, которые выполняли упражнения.

— Интересно…– Высказался я сам себе, а затем пошел в сторону кучки одноклассников, которые, уже закончив сдавать нормативы, стояли с довольным видом. Вернее, некоторые с довольным, а некоторые с расстроенным. Вообще, я бы сказал, хиленькие они какие-то. При их финансовых возможностях можно вполне неплохо заняться собой.

— Да уж… И это — элита нашего общества… Надо подать идею Имперскому совету. Пусть снова вводят срочную службу. Особенно для таких, как вы. Не дай бог, конфликт с внешним врагом и все… Тушите свет. — Любовь Ликерьевна, словно прочитав мои мысли, покачала головой. Результататами она явно была недовольна.

А вообще, я за эти несколько часов пребывания в школе понял одну удивительную вещь. Здесь нет такого уж особенного отношения к ученикам. Совсем не как в моем городе. Думаю, причина в том, что эти детишки — один круче другого. Непонятно, кто именно должен заслуживать особое отношение. Ну, Наследники Корпораций –понятно. Однако есть еще до хрена богатых людей, наделенных властью. Может, не столь очевидной, однако все равно имеющих определенный вес.

Поэтому, наверное, учителя плюнули на условности и просто ведут себя с ними, как с обычными школьниками. Так проще. По-любому не промахнешься. Но вот слова простой учительницы физкультуры насчёт Имперского совета меня, честно говоря, удивили. Очень интересно, каким образом она может подать в главный орган управления Империей какие-то предложения. Совет — это те люди, которые на самом деле всем руководят. Кроме бенефициаров туда входят еще другие богатеи страны.

— А эта Любовь… — Я кивнул в сторону блондинки, начавшей гонять вторую группу учеников. — Она из какой-то необычной семьи?

Лина, которой предназначался вопрос, посмотрела на меня с удивлением. Потом нахмурилась.

— Да… Ты ведь не знаешь нюансов… Она из новых дворян, которые пачками стали плодиться после того, как этот тренд на благородные корни ввели бенефициары. Арзамасова… Ни о чем не говорит?

Я напряжённо принялся перебирать в голове информацию. Однако процесс этот закончился очень быстро. По причине слишком малого количества сведений.

— Ясно…– Романовская тяжело вздохнула. Такое чувство, будто я не смог ответить на жизненно важный вопрос. Да мне вообще по фигу всегда было на этих дворян, хоть новых, хоть старых. — В общем тачками они торгуют. Очень хорошими люксовыми тачками. А сейчас, если ее Валентин все же сосватает, еще и с императорской семьей породниться. Варькин бывший жених — племянник нашего царя.

— На хрена ей это все? — Я уставился на блондинку, которая почти матом подгоняла пацана, висевшего на турнике.

— Ты смешной, конечно… — Лина тихо засмеялась. — В лучшей школе страны работают лучшие педагоги. И не только в плане профессиональной подготовки. Здесь все преподы — из соответствующего круга. Идем, наша очередь.

Романовская в припрыжку направилась к турникам. Я двинулся за ней. Там же крутились Варя и Николай. Влада только не было видно.

— Итак… Герой сегодняшнего дня… — Любовь Ликерьевна мило улыбнулась, окинув меня заинтересованным взглядом. — Ты первый?

— Ну, вообще, конечно… — Лопухина недовольно скривилась. — Пялится на Антона, будто на кусок буженины. Даже неприлично как-то… И это без пяти минут замужняя женщина.

Слово «женщина» Варя выделила особо. Чтоб было понятно, кому здесь сколько лет.

Учительница фразу Лопухиной прекрасно расслышала, но сделала вид, будто ее это вообще не касается.

— А что так скучно у нас все? — Подал вдруг голос Бутурлин. Он по-прежнему сидел на зрительских рядах. Только теперь поставил руки за спину, опираясь о них, и выглядел так, будто собрался принимать солнечные ванны. — А давайте, может, соревнования устроим?

Одноклассники сразу бросили свои дела, независимо от того, кто и чем занимался, а потом одновременно уставились на Бутурлина.

— О Господи… — Блондинка кинула в сторону Наследника раздражённый взгляд. — Максим, ты вообще не участвуешь. У тебя — освобождение.

Она, видимо, как и остальные, сразу поняла, Макс собрался доколупаться ко мне. Неспроста он сидел молча, пока занимались остальные, а теперь вдруг проявил активность.

— Нет, ну, а что… — Бутурлин нагловато усмехнулся. — Сами же назвали новенького героем. Пусть докажет, что не только исподтишка нападать умеет.

Насчет «исподтишка» я не был полностью согласен. Эффект неожиданности — да. Но у Бутурлина было время, чтоб среагировать. Как минимум, ответить после того удара, который ему прилетел. А не орать и материться, ничего не предпринимая в мою сторону.

— Вы не можете мне отказать… — Наследник посмотрел на учительницу, а потом расплылся довольной улыбкой. — Помните устав школы? У нас тут, внутри коллектива, мини версия демократии. Попечительский совет решил, так будет правильно. Приучают будущих управленцев, государственных служащих и финансовых дельцов к способности принимать решения. Поэтому каждый, отдельно взятый класс, принципиально важные вопросы решает голосованием. Если, конечно, это не противоречит законодательству Российской Империи.

— Тааак… — Любовь Ликерьевна посмотрела на меня, слегка нахмурилась, покачала головой, а потом снова повернулась к Бутурлину. — И что же ты, как староста класса, этот момент, думаю, тоже был тобой предусмотрен, хочешь вынести на голосование?

— Ну, раз у нас сегодня так отличился новенький, полагаю устроить ему испытание. — Бутурлин поднялся с лавочки и начал медленно по ступеням спускаться вниз.

— Максим, я не знаю, по какой причине ты заподозрил меня в идиотизме и повторяешь одно и то же третий раз, хотя я и с первого прекрасно поняла. Все! Хорошо. Мы тебя услышали. Точнее, пожалуйста, выражайся. Что ты хочешь? — Блондинка начала явно раздражаться.

— Ну, он же герой… Давайте проверим его по всем статьям. Вот сейчас, например, у нас — урок физкультуры. Пусть подтянется самое большое количество раз среди всех. Герои — они такие.