Деклан задумался о том, как сильно изменился с тех пор, когда создавал убийцу Алану с ее смертоносным луком и стрелами. Тогда он был зол на весь свет со всей яростью мальчишки, которому слишком часто напоминали, что он явился на свет незапланированным и нежеланным. Беременность матери стала для родителей неприятным сюрпризом. Но сколько бы ему ни повторяли, что он просто «случайность», боль и горечь, которые рождали эти слова в душе, никогда не ослабевали. Разрушение и смерть стали непременной частью его игр, имевших оглушительный успех.

Теперь он страдал от невосполнимой утраты, оставленной смертью в его реальной жизни, а не в том фантастическом мире, где персонажи снова и снова оживали, чтобы драться. Теперь Деклан уже не мог воспринимать смерть как игру.

Шелли вытащила пару толстых кожаных перчаток.

– Хотела бы я посмотреть, как паук сможет прокусить их.

– Надеюсь, до этого дело не дойдет. Они не решатся.

Перчатки. В перчатках есть что-то удивительно чувственное. Не в грубых рабочих перчатках, которые надела Шелли, а в тонких, обтягивающих, длиной до локтя. Они способны подчеркнуть изящное строение сильных женских рук, элегантность длинных пальцев. Деклану страшно захотелось броситься в кабинет и нарисовать ее руки. Не руки Шелли. Нет, конечно. До этого он не дойдет. Руки пока безымянной фантастической принцессы-воительницы. Это он мог себе позволить.

– Здесь целый кладезь драгоценностей, – радостно воскликнула она, заглядывая в углы сарая, – к которым, похоже, никто не притрагивался уже долгие годы!

Деклан невольно улыбнулся, глядя на женщину, пришедшую в восторг от свалки старой садовой утвари. Смахнув пыль и паутину с лопаты, она протянула ее вперед, чтобы он посмотрел.

– Настоящий винтаж. Она выкована вручную и с большим мастерством. Сделано на века. Прекрасный экземпляр ремесленного искусства. И достаточно дорогостоящий. Вы удивитесь, когда узнаете, сколько за нее можно выручить. Я не хочу сказать, что вы нуждаетесь в деньгах. Извините. Просто вырвалось.

– Вы правы. Я не нуждаюсь в деньгах.

Он заработал гораздо больше, чем мог потратить. Деньги бесцельно болтались на его банковских счетах. Он мог вообще больше никогда не работать. Но продолжал кое-что делать для себя, хотя это почти не приносило дохода. Если он и засиживался по ночам, то только для того, чтобы справиться с темнотой. После смерти Лизы и ребенка Деклан страдал от бессонницы. И если засыпал, то видел кошмары, в которых снова и снова оказывался бессилен спасти жену и дочь, и терзал себя бесконечными «если бы».

– Что вы думаете делать с этими инструментами?

– Пользоваться ими, конечно. Хотя сначала их надо очистить и пошкурить. Я буду делать это в свободное время.

Ему нравилась ее честность. Сомнительно, чтобы она могла взять с него деньги даже за пять минут собственного безделья.

– Это ни к чему. Можете считать восстановление фамильных инструментов частью своей работы.

Фамильных? Откуда взялось это слово для описания старой садовой утвари? Неужели он пытался сделать ей приятное? Еще немного, и он бы добавил: я приду и помогу вам с ними. Однако вовремя спохватился. В этом сарае не будет никаких милых посиделок, совместной возни с инструментами, болтовней и узнаванием друг друга. Шелли его садовник. И сама того не подозревая, его муза. И нико гда не станет кем-то иным. Как и любая другая женщина, какой бы красивой и манящей ни была. Несмотря на то что он уже начинает желать иного.

* * *

Шелли осторожно вошла в квартиру, пристроенную к задней части дома. Даже получив разрешение, она чувствовала себя незваной гостьей. Оказавшись внутри, охнула от удивления. Апартаменты оказались куда больше, чем она думала. Черт, здесь даже сарай больше, чем квартира сестры. Эта квартира казалась просто дворцом. Отделка, выдержанная в нейтральных тонах, блестящий пол и простая мебель светлого дерева выглядели совершенно новыми. Предназначенная, по мнению Шелли, для прислуги, квартира выглядела просто роскошно. Интересно, успел ли кто-то пожить здесь после ремонта?

Шелли сняла ботинки у двери и на цыпочках прошлась по комнатам: гостиной со стильным удобным диваном и большим телевизором с плоским экраном, столовой, небольшой удобной кухне, спальне с большой кроватью под элегантным покрывалом и маленькой девственно чистой ванной. Самая шикарная квартира для прислуги, которую Шелли когда-либо видела. Она могла смело украсить страницы журнала по дизайну. В кухне имелась еще одна дверь, ведущая, как подумала Шелли, в кладовку. Однако та оказалась заперта. Значит, вела в дом. Это не лишено смысла для квартиры прислуги.

Шелли задумалась о Лизе. Наверное, она была хорошим человеком, если так скрупулезно отнеслась к отделке жилища для домработницы. Шелли слишком часто бывала в мрачных обиталищах домработниц и могла оценить разницу. Сердце сжалось в груди при мысли о трагедии, которая разыгралась в этом доме. У Лизы вся жизнь была впереди. А Деклан? Как он пережил это?

В жизни Шелли тоже не обошлось без проблем. Она сомневалась, что сможет когда-нибудь снова поверить мужчине настолько, чтобы полюбить его. Но такую огромную утрату представить себе не могла. Сможет ли Деклан когда-нибудь снова поверить в жизнь, в будущее? Эти мысли подавляли, Шелли напомнила себе, что должна проявлять особую деликатность в отношении Деклана. И не должна – и еще раз не должна – ни на секунду позволять себе увлечься им. Сердце подсказывало, что отступление от этого правила неизбежно приведет к катастрофе, равной которой еще не случалось.

Шелли стала для Деклана запретным удовольствием. Из окон кабинета он незаметно для нее наблюдал, как она работает в саду. Энергия и рвение, с каким она методично трудилась, приводя в порядок сад, просто поражали. Вот и сейчас, стоя на коленях под яркими лучами утреннего солнца, она боролась с сорняками на клумбе. Обсудив вопрос о целесообразности применения гербицидов, они договорились использовать органический яд, да и то только в отношении самых злостных растений-захватчиков.

Растения-захватчики. Деклану очень нравился этот термин, и он подумывал, не использовать ли его в новой игре, героиней которой станет Безымянная принцесса. Маловероятно, что юных игроков мужского пола могло заинтересовать садоводство, зато захватчики – безусловно.

Впрочем, глядя на Шелли, он думал вовсе не о способах борьбы с сорняками, с восхищением взирая на мощные и вместе с тем грациозные ритмичные движения, с которыми она выполняла столь земную задачу, как прополка и обрезка. Движения сильных рук и длинных ног, игра мышц, то, как она массировала себе поясницу, поработав достаточно долго на одном месте, – все завораживало его. Сейчас она стояла на коленях, и он старался убедить себя в том, что не замечает, как двигается ее округлый зад, когда она тянется за очередным сорняком.

Проклятье, с каких это пор садоводство стало таким сексуальным?

Он отмахнулся от ответа, который знал слишком хорошо.