— В таком случае, — продолжала Дени, — наверное, он не захотел признать в вас своего похищенного сына. — Она продолжала шутить о вещах, о которых шутить непозволительно, и, понимая это, все равно не могла остановиться. Уж очень ей хотелось вновь увидеть улыбку на лице Куинна.

Что же касается Ховарда, то он действительно всю жизнь искал сына и верил, что в любой момент тот может войти в дом. Даже в своем завещании он указал его как основного наследника. И только в том случае, если сын не объявился бы через полгода после его, Ховарда, смерти, в права наследства вступали младшие дети.

Дени вновь и вновь прикидывала различные варианты, и идея с непризнанным сыном вновь привлекла ее внимание. Она решила развить ее дальше.

— Смотрите, вам, наверное, сейчас лет тридцать пять, что вполне соответствует возрасту Джеймса. Как я где-то слышала, вы выросли в детском доме, что тоже вполне подходит. — Она сама испугалась собственных слов и, чтобы скрыть это, смело посмотрела на Куинна. Лицо его по-прежнему оставалось бесстрастным. — Вы пришли с этой идеей к Ховарду, а он высмеял вас и выгнал из дома. Правильно?

Несколько минут Куинн молча смотрел на нее, а потом, опершись обеими руками о бревно, на котором они сидели, слегка привстал, нагнувшись к ней. От его близости у Дени закружилась голова, и желание принадлежать ему прямо сейчас, прямо здесь, с невероятной силой охватило ее. Она оказалась в ловушке, из которой не могла и не хотела вырваться.

— Ты абсолютно не права, Даниель, — мягко произнес Куинн, и глаза его при этом заблестели. Ее незатейливая шутка отчего-то возбудила его. — Я отнюдь не потерянный брат Блекстоунов. — Придвинувшись ближе к Дени, он прошептал ей на ухо: — Потому что, будь я одним из них, я не смог бы сделать то, что собираюсь сделать.

Щеки Дени вспыхнули, она отлично понимала, на что он намекает. Она чувствовала, что неизбежное, как ураган, надвигается на нее. Но она не стала бороться. Наоборот, запрокинув голову, Дени всем телом потянулась навстречу Куинну и закрыла глаза.

В следующий момент она почувствовала его губы на своих губах. Он начал нежно, но в то же время очень уверенно целовать ее. Никто никогда прежде так не целовал ее. Она уже плохо понимала, что происходит, но твердо знала одно: именно о таких поцелуях она мечтала всю жизнь.

Только Куинн наконец показал ей, как на самом деле целуют настоящие мужчины.

Дени забыла обо всем. Ее не волновало, что она нарушает свои же собственные клятвы. Не интересовало, как отнесется ко всему происходящему женщина, для которой она делает украшение. Дени точно знала, что, кем бы ни была эта незнакомка, она, несомненно, поймет, что отказаться от подобных поцелуев — преступление! За считаные секунды Дени научилась возвращать мужчине точно такие же поцелуи. И что самое удивительное — она нисколько не сомневалась в правильности происходящего.

Когда Куинн оторвался от ее губ, он посмотрел на нее сверху вниз, и в глазах его заплясали веселые чертики.

— Ну что, Даниель, разве похоже это на братский поцелуй? — спросил он и, не дождавшись ее ответа, повернулся и побежал по песку.

Дени: почувствовала острый, болезненный укол в груди. Она подняла руку ко рту и в недоумении провела ею по губам.

Ощущение реальности медленно возвращалось к ней.

До конца дня Дени больше не видела Куинна. Она закрылась у себя в мастерской и с удовольствием работала. Поздно вечером ей удалось закончить несколько шаблонов будущего колье, после чего она отправилась спать. Ее спальня находилась недалеко от спальни Куинна, и, проходя мимо его двери, Дени, мысленно улыбнувшись, пожелала Куинну спокойной ночи. Удобно устроившись в кровати, девушка крепко закрыла глаза и… поняла, что сегодня ночью опять не уснет. Стараясь заснуть, она перепробовала все известные ей способы. Однако все было впустую, Дени уже стала подумывать, а не пойти ли ей прогуляться вдоль океана, чтобы расслабиться и успокоиться. Однако, поразмыслив, поняла, что сегодня ей это не поможет. Ночь была безлунной, и Дени не сомневалась в том, что на темном пляже ей везде будет мерещиться фигура Куинна. Поворочавшись еще какое-то время с боку на бок, она встала, накинула халатик и решила пойти на кухню приготовить себе чашечку горячего шоколада.

Спускаясь по лестнице вниз, она увидела, что дверь в кабинет Куинна приоткрыта и в комнате торит свет. Осторожно, на цыпочках, Дени приблизилась к дубовой двери. Неожиданно громкий голос Куинна нарушил тишину спящего дома. Дени вздрогнула, и у нее задрожали ноги. Только через несколько секунд до нее дошло, что он разговаривает с кем-то по телефону.

С кем это он может так поздно беседовать? — удивленно подумала она. Ну конечно, так можно вести себя только с очень близким человеком, скорее всего с женщиной. Хотя, возможно, она находится сейчас на другом континенте, и потому он звонит так поздно. «Доброе утро, дорогая! Как ты спала без меня?..»

Уже в следующие секунды Дени поняла, что Куинн участвует заочно в каком-то аукционе. Когда он произнес «Пять миллионов!», она шагнула вперед и просунула голову в дверь.

Куинн сидел за столом, прижимая правой рукой телефонную трубку к уху. Левая рука лежала на столе, на блокноте. Рядом находился бокал с белым вином. Верхний свет был выключен, и только настольная лампа освещала Куинна. Рукава рубашки были закатаны до локтя, две верхние пуговицы — расстегнуты. Не отрываясь от телефона, он посмотрел на Дени, но по его лицу она не могла понять, рад он ее появлению или нет. Тем не менее Куинн не отвернулся от нее, и Дени, расценив это как приглашение, проскользнула внутрь и прислонилась к стене. Несколько минут прошло в молчании. Потом он отпил глоток вина, положил трубку на стол и нажал на телефоне какую-то кнопку. При этом он по-прежнему не мигая смотрел на нее. Осмелев еще больше, Дени сделала несколько шагов по комнате и остановилась около кресла, которое стояло перед письменным столом.

В микрофоне телефона сказали что-то по-английски, но она разобрала лишь название известного аукциона и слова «лот номер семь».

Интересно, с кем он разговаривает: с сотрудником аукциона или со своим человеком, посланным специально в Лондон?

Тем временем начались торги. На продажу была предложена картина ирландского художника, умершего в шестидесятые годы.

Ей было знакомо это имя потому, что у Ховарда дома висела одна из его работ.

Она не знала, сколько человек борются за эту картину и что в данный, момент происходит на аукционе. Только бесстрастный голос аукциониста периодически прерывал напряженную тишину. Даже здесь, дома, за сотню миль от Лондона, воздух казался наэлектризованным.

Интересно, а что сейчас чувствует Куинн? — невольно подумала Дени.

Он выглядел сосредоточенным и полностью отрешенным. Казалось, он даже не замечает ее присутствия. Дени просто не могла оторвать глаз от его лица.

Как он поведет себя, если выиграет? Улыбнется и предложит отпраздновать победу или воспримет все как само собой разумеющееся?