Он подскочил с кровати, стиснув кулаки. Голова пылала. Следователь испуганно отпрянул, невольно схватился за кобуру. Вот так, значит? Еще и покушение на должностное лицо во время исполнения им служебных обязанностей? Но в последний момент удалось сдержаться, иначе последствия были бы непредсказуемыми.

— Капитан Верест, отдел контрразведки ударной армии… — царапая следователя колючим взглядом, процедил он сквозь зубы. — Хреново работаете, капитан. Могли бы и лучше опросить людей. Не понимаете, почему я это сделал? Мозгов не хватает? Так я вам займу, за мной не заржавеет. Хотели, чтобы жертв было больше? Чтобы власовцы сели в эти машины и спокойно поехали к линии разграничения, за которой их охотно приютили бы союзники? Не понимаете, что именно за ними они и пришли, и порча транспорта была вынужденным, но необходимым шагом? Кто бы их остановил на машине с красным крестом? Не попахивает ли государственной изменой, капитан Синицкий? Хотите на допрос в Смерш, где вы будете тщетно доказывать, что ничего такого не имели в виду, а просто идиот с рождения, и следовали инструкциям, писанным такими же идиотами? И этот допрос я вам живо устрою, капитан. Пошли вон, кретины! — вскипел он. — Делом займитесь, выясняйте, откуда шли власовцы, куда направлялись, почему охрана госпиталя оказалась из рук вон хреновой!

Следователь явно не ожидал такого разноса. Но на больном ведь не висит табличка, что он из Смерша! В глазах блеснул страх. Он облизнул пересохшие губы, покосился на напарника. Тот усердно делал вид, будто происходящее его нисколько не касается.

— Хорошо, товарищ капитан, не надо так нервничать, мы разберемся в ситуации… Мы всего лишь выполняем свою работу…

— Так идите и выполняйте! — отрезал Павел. Как-то схлынула злоба, пропало желание махать кулаками. Он рухнул в койку, отвернулся, поймав уважительный взгляд небритого «сокамерника» с забинтованной головой. Следователи бесшумно покинули помещение. А через час, когда он начал проваливаться в сон, к зданию госпиталя подъехал «ГАЗ-67» с вырезами в борту вместо дверей, и палату наводнили бойцы его группы.

— Здравия желаю, товарищ капитан! — поздоровался Звягин. — Хреново выглядишь, чуток здравия тебе бы точно не повредил. Знаем, что здесь произошло, уже рассказали. Прими сочувствия. Говорят, ты бился, как лев.

— Эх, жизнь-подлюка, — сокрушенно вздохнул Котов. — Она, как шашки: ходи, куда хочешь, но только по черным клеткам…

— А мы тебе апельсины привезли. — Окулинич взгромоздил на тумбочку увесистую сетку. — Самые настоящие апельсины, командир. От благодарных жителей Праги. Они до сих пор ликуют, что их освободили от ига немецко-фашистских захватчиков.

— А главное, что город практически не разрушили, — хмыкнул Звягин. — Ирония войны. Вся Германия в руинах — и не только Германия, а Прага — стоит, как новенькая. Мы погуляли пару дней по ней — занятный, скажу тебе, городок. Архитектура — просто дух захватывает.

Павел рассказал им про следователей из штаба фронта.

— Не психуй, командир, решим ситуацию, если завернет куда-то не туда, — пообещал Звягин. — Сегодня же предупредим майора Руденко, чтобы держал ситуацию под контролем. Плохо выглядишь, — повторил он. — Не спешил бы ты с выпиской. Стоящей работы все равно не осталось. Грустно сообщать тебе об этом, но нас троих переводят в трофейный батальон под Дрезден. Будем числиться отныне в Трофейном управлении 1-го Украинского фронта. Там формируется собственный отдел контрразведки, будем следить, чтобы трофеи не слишком рьяно разворовывались. После выписки давай к нам?

— Куда отправят, — улыбнулся Павел. — Я хоть сейчас обратно в строй.

— С этими трофеями вообще напасть, — добавил Окулинич. — На железных дорогах транспортный коллапс, все пути забиты эшелонами, нагруженными трофейным добром. Стыдно порой за наших генералов. Откупают отдельные вагоны, забивают их мебелью, тряпками, посудой… Ты не представляешь, какие грабеж и воровство царят в нашем тылу…

— Ладно, не будем о плохом, — отмахнулся Котов. — Натерпелись, промучились, имеем право на компенсацию. Хотя противно, конечно, смотреть, с какой жадностью растаскивается немецкое хозяйство…

После отъезда товарищей стало совсем невмоготу. Жизнь в госпитале приходила в норму, из Праги прислали нового главврача — майора Ненашина, который тут же приказал составить список всех больных и подать ему на стол. «Хотите — выписывайтесь, капитан, — пожал он плечами, когда Павел настоял на «аудиенции». — Неволить не буду, в бой все равно с утра не пойдете. Я бы подержал вас еще недельку, но если вы так рветесь на просторы… воля ваша. Сами видите, как у нас дела с лекарственными препаратами и квалифицированными кадрами. Ночку переспите, а утром подготовим документы на выписку. Надеюсь, сами доберетесь до своей армии».

Он провалялся еще одну ночь, вертелся, как на иголках, забылся лишь под утро. После завтрака, на который подали традиционную овсяную кашу, по душу Вереста явился порученец на «Виллисе». Павел курил в беседке в гордом одиночестве (новый главврач еще не продумал систему борьбы с курением), хмуро смотрел, как высаживается водитель, опрятный офицер, закованный в портупею, исчезает в бараке, потом возвращается обратно, вертит головой и следует к беседке. Видно, кто-то настучал, где в этот час можно найти капитана Вереста.

— Капитан Верест Павел Сергеевич? — козырнул порученец, входя в беседку. — Доброе утро. Капитан Игнатов, офицер по поручениям из штаба ударной армии.

— Присаживайтесь, капитан. Курите?

— Спасибо, Павел Сергеевич, некогда. Я к вам с предписанием. — Он протянул запечатанный конверт. — Ваше ранение ведь незначительное? Вам дается не более пары дней на окончательное излечение, после чего вам следует прибыть в Креслау — в отдел контрразведки армии генерала Чудиновского.

— Куда? — удивился Павел.

— Креслау, — повторил порученец. — Нижняя Силезия. На поезде от Праги меньше двухсот километров на северо-восток…

— Я знаю, что такое Креслау, — перебил его Павел. — Вам известны подробности?

— Это ваше новое назначение. Ваша группа, насколько знаю, расформирована, основной состав уходит в Трофейное управление, а вас из Ударной армии переводят в Гвардейскую армию генерала Чудиновского, соединения и части которой занимают юго-запад Польши и северо-восточные области Чехословакии. В течение двух суток вы должны прибыть в Креслау, в армейский отдел контрразведки. Ваш непосредственный начальник — подполковник Шалаев Павел Максимович. Это все, что мне известно.

— Я выезжаю сегодня же, — заволновался Павел. — Незачем ждать двое суток, надоело болеть, капитан… Вы в Прагу? Подкинете до места?

— Рад бы, — улыбнулся офицер, — но у меня еще долгое путешествие в штаб танковой армии генерала Рыбалко. Вам придется добираться самостоятельно. В Праге получите все инструкции, сухой паек, командировочные, приведите себя в порядок. Честь имею! — Он козырнул и растворился в пространстве.

Павел задумался. Это не арест — определенно. Похоже, подполковнику Шалаеву срочно требуется опытный сотрудник. Своих нет?