— Ну, точно не деньги предлагать. Я не настолько богат. И да, специально. Потерпи немного и все узнаешь.

— Отпусти немедленно! Мне больно, — она захныкала, изображая плач, чтобы разжалобить или отвлечь мужчину. Да хотя бы просто задержать.

Но как назло именно теперь ничего не выходило. Слезы высохли, и на их месте расползался страх. Остин с внезапно промелькнувшим удивлением взглянул на ее потуги, но не впечатлился.

— Успокойся. Мы только поговорим.

— Сам успокойся! Что бы ты ни задумал, меня будут искать!

Она начала бешено вырываться. Лупила рукой туда, куда могла дотянуться, лягалась, но все было бесполезно. Она словно боролась с каменным исполином. Он не делал девушке больно, но и не отпускал.

И тут Кьяра увидела перед собой розовый дом. Не просто розовый, а с красно-бурыми, будто кровяными подтеками, со зловещей аркой. Все внутри нее всколыхнулось от воспоминаний о рассказах мальчиков на кухне. Сердце забилось в груди, как набат. Тут-то и пришел настоящий испуг, а с ним и странное оцепенение.

Он прижал ее к двери, оказавшейся за спиной девушки. Встряхнул за плечи и, глядя в распахнутые от ужаса глаза, резко вдавил. Парочка буквально ввалилась в дом. Их окутал красноватый, непонятно откуда льющийся свет. Кьяра больно ударилась плечами о ступеньки и… перестала бороться.

Остин первым вскочил на ноги, быстро отряхнулся и протянул девушке руку.

— Это меры предосторожности. Сейчас все поймешь. Да, я следил за тобой, потому что это была часть плана.

— Какого плана? — глухо спросила девушка.

— Нам нужна твоя помощь. Я знаю, что мы плохое начали, но то, что ты сейчас услышишь заставит тебя передумать.

Он больше не держал Кьяру, а просто показал рукой направление вдоль по коридору. Мысль сбежать промелькнула в голове у девушки, но тут же погасла. Мужчина успокоился, но кто знает, какова была бы его реакция, вздумай она сейчас бежать.

Они свернули за угол и оказались в старой, но довольно чистой комнате. Узкой и настолько длинной, что в темноте разглядеть противоположную от входа стену было невозможно.

В двух метрах стояло единственное кресло, столик с лампой под красным абажуром и тумбочка, на которой стояло какое-то устройство, напоминающее мониторы слежения на постах охраны правительственных организаций. От монитора отходили толстые провода, они черными змеями переплетались на полу, уходили в темному и там терялись.

— Садись, — мужчина пододвинул ей кресло.

— Ты сказал, что нужна моя помощь. Сначала скажи кто эти «вы»! — Кьяра дерзко осталась стоять.

— Мы — армия Воли.

— Что? — от неожиданности Кьяра сама плюхнулась на сидение. — Это детские сказочки. Нет никакой армии Воли и быть не может.

— Кьяра, это все реально, и мы существуем. Нас давят, на нас охотятся, нас объявили вне закона, но мы не сдаемся и будем бороться дальше.

Теперь ей стало ясно. Ее заманил городской сумасшедший. Хорошо, что не агрессивный. Девушка подумала, что пока лучше было подыгрывать ему.

— И много «вас» армейцев? Я вижу только тебя.

— Достаточно. Мы не можем рисковать и раскрываться, поэтому было принято решение, что на контакт выйду только я.

— За что же вы боретесь? За лучшую жизнь?

Остин кивнул.

— Так делайте это. Кто вам не дает работать, например, и еще что-нибудь полезное делать для общества…

— А что если я тебе скажу, Кьяра, что мы боремся за равные права? За исключение понятия неполноценности на основе мутирования генов. За запрет исследований на людях, подвергшихся радиации. За то, чтобы женщин не передавали, как скот, по талонам. За свободу торговли. Что, если мы докажем, что Корпорация — это власть кучки нечистых на руку людишек, которые ни о ком, кроме себя не заботятся?

— Как? — хриплым голосом спросила девушка.

Она была в панике от того, что он уже наговорил, что она сидела, как прибитая, не в силах пошевелиться и не уходила. Уже за одни такие разговоры им обоим грозило такое наказание, что… «Силы земные, водные, небесные и Корпорации, — взмолилась Кьяра, — может это все сон?»

А ее мучитель, как ни в чем не бывало, продолжал:

— А ты знаешь, что ученые, я имею в виду настоящих ученых, а не тех коновалов, которые людей пытают, открыли средство по очищению почвы и воды от радиоактивных загрязнений. Представь себе мир, не скованный рамками дебильных правил, без этой ебаной иерархии, без репрессий. Ты можешь представить себе свободный мир для всех, для каждого…

У Кьяры кружилась голова, она плохо соображала. Нелепость и опасность того, что так легко излагал Остин, придавила ее. Девушка только все больше впадала в ступор и глотала воздух как рыба, выкинутая волной на берег.

— Этого не может быть! — прохрипела Кьяра, — Ты проверяешь меня? Здесь за стеной кто-то есть? За мной наблюдают? Это какая-то провокация!

Она попробовала подняться. Ноги не держали, а руки подгибались так, что она с трудом удерживала вес тела.

Тогда Остин подошел к монитору и нажал на самую большую кнопку. Экран замигал и покрылся рябью, но Кьяра уже развернулась и, стараясь поймать равновесие, устремилась к выходу.

— Милая моя, родная… — послышался знакомый голос. Он отражался стен, разрывал ей сердце и прямо на пороге заставил опрометью кинуться к ящику с монитором.

Кьяра опустилась перед экраном на колени, все ее нутро скручивало от боли. Она трогала руками холодное стекло, за которым, как живой, сидел ее муж и разговаривал с ней.

— Как это? — глухо бросила она через плечо Остину, не в состоянии ни на секунду оторваться от изображения.

— Это запись. Как по радио передают выступления корпоративных лидеров, так и тут, только видеозапись.

Кьяра приблизительно представляла, как устроены камеры слежения и сигнал, проходящий по проводам и превращающийся в картинку на экране, но вот так неожиданно… и не кто-нибудь, а ее муж на экране. Ее муж!

Он, такой молодой, такой живой и такой красивый, прямо сейчас говорил с ней:

«Кьяра, если ты видишь эту запись, значит, я мертв. Ты не знала, но я всю свою сознательную жизнь состоял в армии Воли. Я работал на них и проводил исследования. Я помогал, как мог. Сейчас моя разработка — очищающий субстрат, на финальной стадии. При завершении он поможет очистить землю. Каждый человек будет жить, а не выживать. Планета огромна, а я помогу сделать ее безопасной. Каждый сможет выбирать: оставаться ли в обществе или занять любой другой свободный город и создавать свое общество без притеснения и казней, со справедливыми законами.

Сейчас стало совсем опасно, я чувствую, что за