В тех тоннелях и залах, которые сохранились лучше, как правило, находиться было так же неприятно. Покосившиеся своды грозили обвалом, под ногами хватало воды, среди потеков на стенах ползали жирные мокрицы. Местами встречались груды грязного ржавого хлама, раньше, несомненно, являвшегося ценным оборудованием или стратегическими запасами чего-то крайне важного, что полагается хранить на глубинах, недоступных даже для атомной бомбардировки.

Как-то некстати начали вспоминаться рассказы о тысячах цистерн с отходами производства нервно-паралитических газов и о штабелях снарядов, начиненных штаммами бубонной чумы и сибирской язвы. Если это хоть на йоту правда, то стенки емкостей должна была постигнуть та же участь, что и двери бункера. И куда потом делось содержимое? Можно предположить, что не стало спорить с законом всемирного тяготения и потекло в нижележащие подземелья. Возможно, то, что сейчас хлюпает под ногами, одновременно убивает его…

Да нет уж. Вряд ли. Скорее всего, подземелье в итоге забросили, а опасные вещества при этом утилизировали. И плевать, что не было технологии — в будущем наверняка разработали. Значит, бояться нечего — у него и без дряни смертоубийственной есть о чем подумать. К примеру, о том, когда же наконец, закончится этот проклятый спуск? Такое впечатление, что центр Земли уже близко.

* * *

Очередную передышку Влад устроил на пересечении двух частично обвалившихся туннелей. Здесь потолок поддерживала массивная колонна, вот к ней и прислонился спиной, выключив фонарик. Несмотря на экономную конструкцию, тот уже светил заметно слабее, и это нервировало больше всего. Остаться под землей без света очень неприятно. Он и с ним ухитрился заработать ушиб колена и кровоточащую ссадину на ладони, а уж в темноте начнется нечто… Надежды на экран телефона мало — неудобно пользоваться и, включенный, долго не продержится.

Куда податься дальше? Оба тоннеля на вид одинаково старые и тянутся, увы, горизонтально, без малейшего намека на подъем. Когда-то, возможно, на стенах были указатели, но сейчас там лишь пятна сырости и трещины, кишащие мокрицами. С другой стороны, сохранность сооружения приличная — редко такие местечки попадаются. Завалы вызваны не полным обрушением бетонных перекрытий, а просыпанием грунта в трещины и отверстия, проточенные водой. Пройти можно прекрасно, хоть и придется пригибаться местами. Влад в этом почти не сомневался — за последние часы он приобрел специфический опыт, позволявший делать подобные выводы.

Если бы не желание растянуть батарею фонаря подольше, он бы наверняка ничего не заметил, отправившись сперва в один, а потом, может быть, в другой тоннель. И там или смерть, или, если очень повезет, — нашел бы выход. Но огонек фонарика погас, глаза, отдохнув от света, начали чувствовать малейшие его источники.

В итоге дорога его судьбы второй раз за день круто повернула.

Сперва Влад заметил подозрительное свечение чуть левее. Он не удивился, так как не раз уже сталкивался с фосфоресцирующими кучами гнилья и мхом, растущим на сырых стенах. Но сейчас все выглядело совсем по-другому. Заинтересовавшись, поднял фонарик, направил в ту сторону. В слабом луче разглядел широкую трещину, рассекающую стену туннеля от пола до потолка. Подойдя, присел, надавил на крохотную кнопку, вновь отправив светодиод на отдых.

Глазам потребовалось около минуты на адаптацию, чтобы опять разглядеть подозрительное сияние. И теперь сомнений не осталось — его источник где-то за стеной тоннеля.

Изучив трещину на ощупь, Влад скривился — с его габаритами запросто можно застрять. Пришлось снимать пальто, заворачивать в него дробовик и получившийся сверток проталкивать перед собой.

В норе, что протягивалась от трещины, ему не понравилось — живот в воде, голова трется о какие-то острые выступы. Не раз пожалел, что решился на эту авантюру, а однажды чуть не впал в панику, когда едва не застрял в узости резкого поворота. Зато за ним сияние усилилось, да и лаз расширился.

Еще пара метров — и Влад рукой угодил в пустоту. Подсветил фонарем, убедился, что выбрался к трещине, рассекавшей перекрытия очередного тоннеля. Судя по виду повреждений, плиты здесь разошлись совсем недавно — сохранность стен была такова, что даже гидроизоляция осталась в узнаваемом виде, хоть и выглядела непривычно. Ухватившись за кусок пластиковой отделки, он спустился, ничего себе не повредив, и тут наконец увидел источник свечения.

Не стал кидаться к нему опрометью — для начала осмотрелся, изучая местность. Тоннель этот был необычен — такой ему точно не попадался. Во-первых, в нем было почти сухо. Во-вторых, трещина лишь одна. Даже не трещина — стык плит разошелся, а в остальных местах держится прекрасно. В-третьих, стены выглядят не новенькими, но и не бесконечно давно заброшенными. Такое впечатление, что люди отсюда ушли считаные месяцы назад, а может, и до сих пор иногда заглядывают. Будто попал в подвал, редко используемый.

Хотя, возможно, дело в другом. Помимо гидроизоляции в трещине можно было разглядеть разорванную металлическую сетку. Тонкая проволока ему кое-что напоминала. А именно — то помещение, в котором их часы или века назад запер коварный неплательщик.

Владу доводилось подрабатывать на стройке, но он ни разу не сталкивался с подобными сетками в стенах. Не исключено, что здесь применялась та же технология «запечатывания времени». Очень может быть, что нервный изобретатель в итоге подарил ее человечеству или создал свою корпорацию, начав с торговли бункерами, а таких пленников, как Влад с компанией, держал на манер скелетов в шкафу. Всякое могло произойти, но на правах рабочей гипотезы не будет глупостью предположить, что сохранность коридора объясняется выпадением его из нормального течения времени. Возможно, эта трещина, повредившая проволоку контура, виновница того, что сооружение начало ветшать.

Дверь Влад стал изучать в последнюю очередь — оставил на десерт. Точнее, дверью явно была стена из серого металла, наглухо перекрывшая проход слева. По диагоналям ее квадрата тянулись выпуклости вроде ребер жесткости, а на их пересечении горел мертвенно-бледным пламенем диск сантиметров пятнадцати диаметром.

Вот это свечение его сюда и заманило…

А еще здесь был скелет. Не в шкафу — на полу валялся, перед дверью. Судя по тому, что кожаная одежда не рассыпалась от ветхости, пролежал он здесь не так уж долго. Влад не разбирался в анатомии, но кости и череп на вид вполне человеческие, и это утешало, поскольку подсознание, прикормленное апокалиптическими ужастиками, опасалось встречи с мутантами или с кое-кем похуже.

На правой стороне двери виднелась странная надпись: «Зона неизбежной узкополосной технодетерминации для носителей крюйгенс-кода значимости ниже шестнадцати. Предъявите крюйгенс-идентификатор в считыватель во избежание снижения текущего функционала. Подтвердите значимую степень защиты».

Чуть ниже неровными темными буквами было выведено нечто не менее бредовое: «Я нашел двери Техно. Навеки проклят голосами демонов».

Влад почти не сомневался, что вторую надпись сделал тот самый человек, чей скелет под ней остался. И, похоже, вместо краски он использовал кровь. Что хотел выразить этот бедолага, неясно, но настораживало одно — он нашел здесь свою смерть. Может, тоже выход искал, но неудачно?