– Люси, займись, пожалуйста, – попросил Лукас Кэлдуэлл.

– Здравствуйте, мисс Кэлдуэлл.

Люси пришлось сделать над собой усилие, чтобы посмотреть на Рэйна. Ей показалось, что по липу его скользнула улыбка. Неужели он заметил, как она поправляла платье? А если и заметил, неужели принял это на свой счет? Самодовольный нахал!

– Мистер Рэйн, – обратилась она холодно. Ноги не слушались ее, но ей все-таки удалось пройти к передней двери, где для него лежали два письма, одно из которых было написано женской рукой. Преодолевая желание рассмотреть их поближе, Люси вручила письма Хиту. Глаза их снова встретились, и сердце Люси забилось быстрее. Он был здесь; те два дня не были сном, и вот он, она и Даниэль стоят в одной комнате.

– Спасибо, мисс Кэлдуэлл.

– Мистер Рэйн… – вдруг произнес Даниэль, его голос звучал необычно, в нем было столько презрения, что Люси не сразу узнала его. – Наш клиент – конфедерат[7], Люси?

– Мой жених, мистер Даниэль Коллиэр, – сказала Люси, обращаясь к Хиту. Тот с интересом взглянул на Даниэля и снова повернулся к ней.

– Так оно и есть, – пробурчал Хит.

Люси с трудом сдерживала улыбку, она-то ведь знала, что Хит думает о Даниэле. Это было понятно лишь им двоим. Но от веселья не осталось и следа, когда Даниэль подошел к ней и встал рядом.

– Посмотри повнимательнее, Люси. – Презрительная усмешка появилась на его губах. – Ты всегда спрашиваешь о войне и о мятежниках, с которыми мы воевали. Вот один из них. Один из тех, кто убивал и ранил наших друзей, кто держал парней вроде Джони Шефилда в отвратительных тюрьмах, пока они не умирали от оспы.

– Даниэль! – Люси в изумлении смотрела на него. Неужели перед ней ее добрый, всегда вежливый, ненавидящий ссоры Даниэль! Сейчас он просто лезет в драку! Куда подевалась нежность его карих глаз! Теперь его взгляд был настолько злым и холодным, что Люси невольно шагнула в сторону. Но его плечо снова коснулось ее, оно было твердо как сталь.

– Никогда бы не подумал, что южане сами забирают свои заказы, – сказал Даниэль, уставившись на Хита. – Почему бы вам было не прислать за ним одного из своих ниггеров?

– Потому что я никогда не был сторонником рабства, – спокойно ответил Хит.

Двое из сидевших возле печи быстро поднялись.

– Ты можешь говорить все что угодно, – сказал один из них отчетливо, – но ты боролся за него, не так ли? Ты верил в него настолько, что безжалостно убивал сотни хороших людей, чтобы сохранить это самое рабство.

– На это у меня были свои причины. – Его акцент стал еще более заметным. – К тому же мне вовсе не нравится, чтобы кучка янки указывала мне, что делать.

– Люси, почему бы тебе не проводить мистера Рэйна вниз, чтобы он забрал оконные стекла, которые заказывал? – предложил Лукас Кэлдуэлл. Выражение его лица обещало взбучку молодчикам, устроившим эту сцену. Бизнесмен до глубины души, он не выносил подобных сцен в своем магазине. Горожане уважали его мнение, к нему прислушивались, старый Кэлдуэлл был достаточно популярной фигурой, к тому же вряд ли можно было найти в городе человека, который не был бы ему должен. Конечно, он не собирался напоминать им об этом. По глазам Люси поняла его намерения и чуть заметно кивнула в знак согласия.

– Я не хочу, чтобы она шла одна с этим, – сказал Даниэль.

– Я надеюсь, что с вами, мистер Рэйн, моя дочь будет в безопасности.

– Конечно, сэр.

– Иди, Люси.

Люси провела Хита через весь магазин, затем они спустились вниз по лестнице. Как только они вышли из зала, до них донесся голос отца:

– А теперь вот что, мальчики. В моем магазине к покупателю относятся с уважением, будь то северянин, южанин, француз или эскимос, а если вам не по душе то, как я веду свои дела…

Наконец они спустились в подвал и остановились у деревянных полок, до отказа забитых завернутыми в бумагу свертками. Ноздри Люси раздувались от волнения.

– Мне очень жаль, что все так вышло. Я прошу у вас прощения и за Даниэля, и за всех остальных. Даниэль совсем не такой, не такой…

– Несносный, высокомерный болван? – предложил он вежливо.

– Я знаю всех их с детства. Никто из них не вел бы себя так с вами наедине, но когда они вместе…

– Мне знакомо это. Не стоит говорить даже, что то же самое случилось бы с каждым из них, окажись они в подобной ситуации у нас, на Юге. Да еще, я думаю, их бы линчевали, если бы они осмелились перечить.

Люси взглянула на него, и ее гнев стал потихоньку остывать. Казалось, что сцена наверху нисколько не задела его, в то время как она была возмущена до глубины души. Глубоко вздохнув, она сделала усилие, чтобы успокоиться.

– Ну как вы поживаете? – спросил Хит.

– Прекрасно. У меня даже не было простуды после… вы сами знаете после чего.

Хит улыбнулся тому, как она упомянула о происшествии на реке.

– Хорошо. Даниэль так ничего и не узнал про это?

– Нет.

– Вы уладили ваши неприятности с ним?

– Да, но не до конца.

– Какая жалость.

– Скажите, пожалуйста, – засмеялась Люси, – ваше сочувствие просто поражает меня!

– Я должен признать, он оказался именно таким, каким я его себе представлял. Но вы ничего не говорили об усах.

– Изысканные, не так ли?

– Может, и мне отпустить?

– Нет! – сказала Люси быстро, это прозвучало довольно искренне. Но когда он засмеялся, щеки ее вспыхнули.

– Что вы говорите! Неужели вам не нравятся усы?

– Нравятся, но только у Даниэля.

– Он очаровал вас. Но возможно, кто-нибудь еще сможет завоевать ваше сердце?

– Конечно же, нет. Даниэль и я будем вместе всегда. Мы вросли друг в друга, если это можно так назвать, и ничто не сможет разлучить нас.

– Ничто? Если я и научился чему-то за последние годы, так это тому, что ни в чем нельзя быть до конца уверенным, милочка.

Люси посмотрела на него, словно предупреждала, что их разговор выходит за рамки приличия.

– Мне бы не хотелось, чтобы вы так меня называли.

Хит усмехнулся:

– Неужели вы можете отыскать, где в этой куче мой заказ, мисс Кэлдуэлл?

Она молча повернулась к полкам и, встав на цыпочки, потянулась к одной из упаковок в самом углу. Держась за край полки, она стала тянуть тяжелый сверток. Стоя за ее спиной, Хит тоже потянулся за ним. Всего на одно мгновение она почувствовала, как его упругое, гибкое тело прижалось к ее спине. Люси мгновенно обернулась.