5. Весьма справедливо сближали англосаксонские поэмы с гомеровскими. В самом деле, и те и другие представляют черты того, что можно назвать героическими веками. В совершенно примитивных обществах самыми сильными связями были родовые и племенные. Именно род каждого человека должен был добиться мщения за него и отвечал за его проступки. В героических обществах родовые связи постепенно ослабевают. Человек освобождается от племени. Избавленный от гнетущего его страха перед силами природы, он перестает сдерживать свое стремление к могуществу. Над политическими соображениями одерживают верх личные страсти. Это время поединков, войн ради чести. Однако, поскольку любое общество стремится приобрести власть над индивидом, формируются новые узы — на сей раз с помощью верности и дружбы. Герою ни в чем не свойственна умеренность, но он отважен и верен. Это придает определенную красоту характерам, в которых христианский моралист найдет элементы настоящего благородства. Вскоре герой станет проявлять свою щедрость по отношению к Церкви. Благочестивый король раздает земли епископам, монастырям. Остается, очевидно, еще смирить необузданность или же направить ее на достижение праведных целей. В XIII в., объединившем с героическими страстями христианское смирение и целомудрие, появится тип, которого древность не знала: рыцарь. Беовульф — уже почти христианский рыцарь. Его кончина — это кончина Ланселота. Изучая восхитительную фигуру короля Альфреда, мы увидим лучшее из того, что может произвести сплав римской цивилизации, варварской чести и христианской морали.

Пенни короля Оффы. VIII в.

1. В 787 г. «Англосаксонская хроника» впервые описывает появление в Англии людей с Севера, приплывших на трех кораблях «из страны воров». Рив ближайшей деревни, не зная, кем были эти люди, выехал к ним на лошади, как повелевал ему долг, и был убит. За этим убийством последовали шесть лет молчания, а потом, начиная с 793 г., почти все ежегодные краткие записи хроники содержат рассказ о каком-нибудь неожиданном налете «язычников». То они ограбили монастырь и истребили монахов, то «полчища язычников подвергли опустошению земли нортумбрийцев». Порой хронист с удовольствием отмечает, что некоторые из кораблей язычников оказались разбиты яростью моря, их гребцы утонули, а уцелевшие, что добрались до берега, были умерщвлены. Мало-помалу размеры вражеских флотов возрастают. В 851 г. «язычники впервые перезимовали на острове Танет; в том же году они на трех сотнях кораблей вошли в устье Темзы и попытались взять приступом Кентербери и Лондон». В последующие годы «язычники» названы их настоящим именем — это даны, то есть датчане, и хроники теперь говорят только о действиях «Армии», или даже «Великой армии», то есть войска людей с Севера, порой достигающего 10 тыс. человек.

Драккар викингов. Миниатюра. XI в.

2. Те же племена, что обитали тогда в Швеции, Норвегии, Дании, и в самом деле были язычниками, поскольку их весьма мало затронула античная Римская империя и совсем не затронула Римская империя, ставшая христианской. Но они вовсе не были варварами. Раскрашенные корабли, фигуры, вырезанные на их носах, литературные достоинства их саг, сложность их законов доказывают, что они сумели создать свою собственную, самобытную цивилизацию. Викинги подчинялись вождям отрядов и храбро сражались, но любили битву отнюдь не ради самой битвы. Когда они могли заменить силу хитростью, они охотно это делали. Эти воины и грабители при случае становились и купцами, если видели, что их встречают на берегу слишком многочисленные жители, и тогда предлагали им обменять на мед или рабов свой китовый жир или сушеную рыбу.

3. Почему же народы Севера, которые, казалось, веками игнорировали Англию, вдруг начали совершать на нее набеги в то же самое время, что и на Нейстрию? Предполагали, что первопричиной их нападений стало давление Карла Великого на саксов, которые, отхлынув к Дании, сообщили людям Севера об опасности, грозящей им от христианских держав. Хотя, быть может, проще допустить, что этому способствовал случай, потребность в приключениях, желание отважных мореходов всегда плыть дальше? У них, как позже у мальтийских рыцарей, стало обычаем, чтобы молодой человек «сходил в поход», то есть отправился в какую-нибудь экспедицию, где можно было показать свою храбрость. Население быстро росло. Младшим сыновьям и бастардам приходилось искать себе состояние в новых странах. Но их узкие и длинные корабли с единственным красным парусом на мачте, который редко поднимали, с воинскими щитами на бортах, попеременно желтыми и черными, с изображением морского чудовища на носу вовсе не были приспособлены к открытому морю. Как и все суда древности, они были гребными, а район плавания такого корабля неизбежно ограничен. Каждый переход требует полдня гребли, следовательно нужны две смены гребцов. Каждой смене приходится везти другую плюс тяжелое оружие, а это оставляет мало места для провизии. Сам корабль должен быть легким, стало быть, он не может противостоять большим океанским волнам. Потребовались века опыта и, без сомнения, бесчисленных кораблекрушений, чтобы викинги научились делить плавание на этапы и совершать его в благоприятное время. Мало-помалу они стали играючи перескакивать с острова на остров, пользуясь хорошей погодой, и строить более вместительные суда. Вот тогда-то они и появляются по всему свету. Шведы направились в сторону России и Азии; норвежцы открыли дорогу в Ирландию через север Шотландии и даже, делая остановку в Гренландии, добрались до Америки в поисках пушнины. Датчане выбрали внутренний путь, самый короткий, который вел из их страны прямиком к берегам Шотландии, Нортумбрии и Нейстрии.

Носовая часть корабля викингов. IX в.

4. Можно лишь удивляться быстрому успеху этих экспедиций, поначалу состоявших из небольшого количества людей, хоть и нападавших на обширные королевства, которые должны были с легкостью защитить себя. Но не стоит забывать, что: 1) викинги тогда обладали господством на море. Ни саксы, ни франки не сделали ни малейшего усилия, чтобы создать флот. Однако господство на море начинается с захвата маленьких островов, которые можно превратить в военно-морские базы. Сначала нападениям данов подверглись богатые монастыри, основанные первыми жаждавшими одиночества монахами на островах, таких как Иона или Линдисфарн. Верующие щедро одаривали монахов драгоценностями и золотом. Викинги грабили сокровища, истребляли монахов и захватывали остров. И как бы близок тот ни был к побережью, они становились неуязвимы. Так, остров Нуармутье стал их базой у берегов Франции, Танет — у берегов Англии, остров Мэн — в морях Ирландии; 2) господство на море позволяло им также выбирать место для нападения. Они находили, что в каком-то пункте противник слишком силен? Им легко было снова погрузиться на свои суда и попытать удачу где-нибудь еще, тем более что средства сообщения у их жертв были примитивными, а согласие среди них довольно редким. Что мог противопоставить им саксонский король? Он созывал ополчение всех свободных людей — fyrd. Это было сборище крестьян, вооруженных рогатинами, а иногда (когда король созывал подданных своих вассалов) даже вилами. Они долго собирались, их было трудно прокормить, и из-за сельскохозяйственных работ они не могли долго оставаться в строю. Одним словом — недостойные противники воинов Севера, которые в отличие от них были очень хорошо вооружены, защищены кольчугой и стальным шлемом и превосходно владели боевым топором. Единственными англами, способными им противостоять, были дружинники короля (comitati, gesiths), но они были немногочисленны, а даны между тем беспрестанно совершенствовали свою тактику. Вскоре они научились сразу же после высадки захватывать местных лошадей и сажать на них пехоту, а потом спешно возводили маленькую крепость. Саксы, люди полей и лесов, никогда не строившие укрепленных городов, уже потерявшие свои мореходные навыки, да к тому же разобщенные, позволили захватчикам завоевать почти всю страну. Ирландия, пребывавшая тогда в полной анархии, была покорена первой, потом пали Нортумбрия и Мерсия. Вскоре был наполовину потерян и сам Уэссекс. Могло показаться, что вся Англия стала провинцией Северной империи.