встречаются с моими в поцелуе, таком же интенсивном и всепоглощающем, как и он сам.

Я задыхаюсь от внезапно нахлынувшего удовольствия, сердце бешено колотится. Несмотря на вихрь эмоций, я целую его в ответ. Мы словно магниты, неспособные противостоять притяжению друг друга.

— Черт, — дышит он мне в губы. — Я зависим от тебя, малышка.

Я стону, когда он целует и кусает мою шею, пожирая меня, как животное. Он притягивает меня ближе, прижимаясь ко мне так крепко, что становится почти больно.

— Я так чертовски сильно хочу тебя, маленькая лань.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки и смотрю ему в глаза. — Я хочу тебя.

Он рычит и поднимает меня на стол в комнате персонала, его толстая эрекция упирается мне в центр, когда он встает между моими бедрами.

— Мой член такой чертовски твердый. Потрогай его, — требует он.

Когда я не двигаюсь, он хватает мою руку и прижимает ее к своему напряженному члену. Я хочу видеть его, прикасаться к нему, сосать его. Хочу, чтобы он был внутри меня. Я громко стону.

— Ты чувствуешь, что делаешь со мной?

Я киваю в ответ.

— Используй свою речь, Мэдисон.

— Да, я чувствую. А можно посмотреть?

Он застонал, закрывая глаза, и тут его пальцы двинулись расстегивать ремень, пока звон колокольчиков на двери магазина не донесся до подсобки, прорезав воздух, как острый клинок, и мгновенно разрушив наш пузырь.

Данте замирает, его пальцы замирают на ремне.

— Черт, что я делаю?

Он проводит рукой по волосам, в его глазах разгорается борьба.

— Эй, есть тут кто? — раздается голос от входа.

— Это Дерек, твой коллега, — говорит он, отстраняясь от меня и оставляя ощущение холода и разочарования. — Я вас представлю.

Я удивляюсь, как легко он становится таким собранным после того, как мы практически готовы были трахаться в комнате для персонала его магазина.

— Сначала сходи в ванную и приведи себя в норму. Я устроил небольшой беспорядок, — пробормотал он, подмигивая и исчезая в магазине.

Я захожу в ванную, и мое сердце замирает, когда я вижу свои растрепанные волосы и губы, распухшие и блестящие от нашего поцелуя. А потом мое сердце учащенно бьется, когда я вижу синяк, образовавшийся на моей шее.

— Черт, — бормочу я, проводя пальцами по его линии. От этого боль между бедер становится сильнее. Быстро достаю из сумочки немного косметики и пытаюсь скрыть синяк как можно лучше.

Нанеся последний слой консилера, я бросаю последний взгляд в зеркало.

— Возьми себя в руки, Мэдисон, — бормочу я своему отражению, вдыхая дрожащий воздух. Я снова наношу помаду, пытаясь придать себе хоть какое-то подобие нормального вида.

Когда я выхожу и возвращаюсь, я слышу разговор Данте и Дерека, их голоса приглушены. Я натягиваю улыбку и прохожу в комнату, одергивая юбку, которая вдруг кажется мне слишком короткой.

— Дерек, познакомься с Мэдисон. Новый сотрудник, который будет тебе помогать, — представляет Данте, его тон легкий, но глаза говорят совсем о другом.

— Привет, Мэдисон. Приятно познакомиться, — Дерек протягивает руку, не обращая внимания на напряжение. Он кажется милым и обычным, в отличие от Данте.

— Мне тоже приятно познакомиться, Дерек, — отвечаю я, пожимая его руку и одаривая его небольшой улыбкой.

Данте хлопает в ладоши, и звук эхом разносится по тихому магазину.

— Ну что ж, Мэдисон, полагаю, пришло время показать тебе, как надо работать. Его голос звучит непринужденно, но в глазах — опасный блеск. — Давай начнем тебя обучать, хорошо? — уголок его рта кривится в ухмылке, от которой у меня по позвоночнику бегут мурашки.

Он начинает с клиентов, объясняя, что каждый из них так же отличается от других, как и книги на полках.

— Узнай, что им нравится, порекомендуй то, о чем они, возможно, не слышали, и не будьте назойливой, — наставляет Данте. Его голос звучит легко, как будто мы не потеряли контроль над собой в комнате для персонала.

Затем он показывает мне кассы и объясняет процесс обработки операций.

— Не перепутай сдачу, — добавляет он. — Люди обычно становятся немного раздражительными.

Я киваю в ответ.

— Думаю, поняла.

Он вскидывает бровь.

— Следующая — подсобка.

Он ведет меня на задний двор.

— Инвентаризация, пополнение запасов и создание витрин, — продолжает Данте, проводя меня по всем уголкам магазина. Он объясняет, как управлять запасами, пополнять полки и выставлять книги на витрины.

— Делай витрины интересными, — подчеркивает он, — такими, чтобы они заставляли остановиться и посмотреть.

Остальные задачи, такие как организация мероприятий, работа с онлайн-заказами и доставкой, а также организация книжных клубов, в спешке сливаются воедино. Они достаточно просты, но пытаться сосредоточиться, когда Данте говорит после того, как поцеловал меня, практически невозможно.

— И уборка, — заканчивает Данте, окидывая взглядом магазин. — Держи все в порядке и чистоте. Никому не нравится грязный книжный магазин.

Он смотрит на меня: — Все поняла?

Голос у него легкий, но в глазах все еще искрится вожделение, что полностью противоречит тому, как он говорит.

— Да, поняла, — удается мне вымолвить.

— Давай начнем с организации полок, — предлагает он.

Я начинаю перебирать книги на прилавке. Мои мысли витают за миллион миль отсюда. И вдруг я чувствую, как рука Данте прижимается к моей. Мы оба тянемся к одной и той же книге на прилавке.

Его кожа теплая на фоне моей, что резко контрастирует с прохладной кожей обложки книги. Я быстро отдергиваю руку, мое сердце колотится, и он делает тоже самое.

На мгновение между нами повисает неловкое молчание, но оно проходит.

— Эта книга очень популярна. Не забывай стимулировать продажи. — Он оглядывается по сторонам и замечает, что Дерек находится в задней комнате. Он наклоняется ко мне. — О том, что произошло там, когда мы сможем это повторить? — требует он.

Мой желудок сжимается.

— Данте, ты же священник. Это не…

— А разве похоже, что тебе есть до этого дело? — Он подходит ближе, вторгаясь в мое пространство. — Мой член твердый двадцать четыре на семь, пока я думаю о тебе. Мне постоянно приходится читать "Аве Мария", потому что я не могу перестать дрочить, но я бы предпочел делать это ради чего-то гораздо более приятного и греховного.

В моей голове возникает горячий образ. Данте поглаживает свой член, называя мое имя. Я тяжело сглатываю и сосредотачиваю свое внимание на его глазах. Я уже собираюсь заговорить, когда раздается звонок в дверь, и Данте тут же отступает назад. В его движениях нет ничего резкого или подозрительного.

Он смотрит на клиента, улыбается и подходит поприветствовать его. А я смотрю на него, как будто на меня наложено какое-то заклятие.

— Привет, могу ли я