опасно выглядят его глаза.

Кев нахмуривает брови.

— Какого хрена священник делает в баре?

Данте прочищает горло.

— Выпиваю. Это не запрещено. А теперь убери руки от женщины. Она сказала "нет".

Кевин встает, его лицо бледнеет от тона Данте.

— Ладно. Успокойся.

Он поднимает руки вверх, отступая. Оставляя меня с чувством облегчения.

Если бы он этого не сделал, мне бы не хотелось думать, к какой демонстрации насилия мог бы прибегнуть Данте.

Взгляд Данте смягчается, когда он возвращает свое внимание ко мне.

— Простите, я проходил и подслушал. Мне не нравится, когда мужчины так пользуются женщинами.

Он смотрит на всех девушек одинаково долго. — Приятного вам вечера, дамы.

Он выходит из бара, оставляя меня смотреть ему вслед. Как никогда ясно, что Данте опасен, но меня тянет к нему еще больше.

Я замечаю, как девушки бросают на меня недоуменные взгляды.

— Это было странно, — говорит Харпер, нахмурив брови. — Я никогда не видела здесь отца Дженсена за четыре года, прошедшие с его приезда, и уж точно он не ведет себя так, будто собирается устроить драку в баре.

Тесса смеется.

— Может, священник запал на новенькую?

Я тяжело сглатываю, чувствуя, как по коже разливается жар, ведь она попала точно в цель, хотя и шутит.

— Не будь смешной. Он священник.

— Да, священник, который отпугнул Кева, как опытный вышибала, — добавляет Харпер, потягивая свой напиток. Ее глаза смотрят на меня с любопытством.

— Он определенно другой, — говорю я.

— Отличается в том смысле, что я полностью увлечена нашим приходским священником? — Тесса дразнит меня с ухмылкой, ее глаза искрятся весельем.

Я закатываю глаза, пытаясь рассмеяться.

— Да, точно. Я и священник, представьте себе, — говорю я, уводя разговор от Данте.

Тесса и Харпер обмениваются взглядами и хихикают, убежденные моей притворной незаинтересованностью. Но по мере того как длится ночь и льется вино, мои мысли возвращаются к Данте, загадочному священнику с опасной гранью. Ночь превращается в сплошное пятно, но одно остается ясным: Данте Дженсен — человек, которого я не смогу так просто забыть.

6

Мэдисон

У меня голова идет кругом, пока я наливаю себе кофе, понимая, что оставаться в баре с девушками до часу ночи было глупо. Не говоря уже о том, что я выпил четыре или пять бокалов вина. Моя голова словно готова расколоться. И это мой первый день работы в книжном магазине. Мой первый день работы на Данте.

Выйдя в прохладу раннего утра, я застегиваю пальто, запираю входную дверь и, оглянувшись на свой маленький причудливый коттедж, иду в сторону города. Прогулка займет две мили, что не так уж и плохо. По крайней мере, дождь не идет.

Не успеваю я отойти далеко, как рядом со мной останавливается машина. Я напрягаюсь. Это молодой человек, которого я не узнаю.

— Подвезти? — спрашивает он, его голос дружелюбен.

Я колеблюсь, глядя на дорогу.

— Вы едете в город? — спрашиваю я.

— Да, сам туда направляюсь, — отвечает он, сверкая теплой улыбкой. Его поведение обнадеживает, поэтому я киваю и присаживаюсь на пассажирское сиденье.

— Кстати, меня зовут Мэдисон, — говорю я, пристегиваясь.

Он хихикает.

— Я знаю, Ева не умолкает говоря о тебе. Я с ней дружу.

Он протягивает руку. — Джек.

Я беру ее и пожимаю, чувствуя себя спокойнее от того, что этот парень — друг Евы.

— Приятно познакомиться.

Он отъезжает от моего коттеджа.

— Если тебе нужно ездить по утрам, я могу тебе помочь, так как проезжаю мимо. Я живу в деревне в миле от дороги.

Я улыбаюсь.

— Это было бы здорово, спасибо. У меня пока нет своей машины.

Несмотря на то что у меня было достаточно денег, мне так и не разрешили получить права. Родители не хотели, чтобы у меня была такая свобода.

Мы начинаем непринужденную беседу, пока он едет несколько минут в центр. За окном мир постепенно просыпается, солнце отбрасывает длинные тени на дорогу, золотые поля кажутся бесконечными.

Вскоре мы сбавляем скорость, и в поле зрения появляется город.

— Ты ведь работаешь в книжном магазине Отца Дженсена, верно? — спрашивает он, останавливаясь перед маленьким причудливым магазинчиком.

Я киваю, чувствуя странную смесь предвкушения и нервозности.

— Да, сегодня мой первый день.

— Тогда удачи.

Джек ободряюще улыбается мне.

— У тебя все получится, — говорит он.

— Спасибо.

Я выхожу из машины.

— Увидимся завтра, в то же время? — предлагает он.

Я киваю в ответ.

— Звучит отлично. Еще раз спасибо!

Он отдает мне честь и уезжает по дороге. Я оглядываюсь на книжный магазин, и у меня сводит желудок, когда я вижу, как Данте смотрит на меня через окно с мрачным видом.

Когда я вхожу в книжный магазин, он уже стоит у двери и ждет меня с хмурым выражением лица. Он приглашает меня в комнату для персонала, которая пуста.

— Итак, — начинает он напряженным голосом, — почему ты была с Джеком?

Я прикусила губу.

— Потому что Джек увидел, как я иду по дороге в город, и остановился. Идти довольно далеко и холодно, так что я согласилась.

Он рычит.

— Я не хочу, чтобы ты садилась в чью-либо машину, кроме моей, поняла?

— Он просто вежлив и предложил подвезти меня. Я согласилась, чтобы он возил меня каждый день.

Он шагнул вперед.

— Черта с два он может. — Я замечаю, как на его виске выступает вена. — С этого момента я буду тебя возить.

— В этом нет необходимости, — возражаю я.

Его глаза темные и напряженные, не оставляющие места для переговоров.

— Я настаиваю, — утверждает он, и его голос эхом разносится по пустой комнате. Не успеваю я опомниться, как Данте закрывает между нами пространство, и его присутствие становится совершенно подавляющим. — Так будет лучше, безопаснее, — пробормотал он низким голосом.

Внезапно он грубо хватает меня за бедра, его прикосновение пронзает ткань моей юбки. Он пристально смотрит мне в глаза, словно пытаясь прочесть секреты, похороненные в моей душе.

— Я ценю эти чувства, но я не стану его отшивать. Его не интересовало ничего, кроме дружбы.

Он оскаливает зубы.

— Ты испытываешь мое терпение, маленькая лань.

Я встречаю его жесткий взгляд.

— Мне надоело терпеть, когда мной помыкают мужчины.

В его глазах мелькнул огонек, когда он понял, что я имею в виду. Мой муж. Его жестокость.

— Хорошо, — согласился он. — Но если он хотя бы подумает о том, чтобы прикоснуться к тебе. Клянусь Богом, я убью его.

Я задыхаюсь от искренности этого заявления. Данте говорит серьезно.

Он наклоняется, устраняя последнее пространство между нами. Его губы